Тривейн

Эндрю согласно кивнул головой, и Викарсон вышел из кабинета: молодой помощник каким-то внутренним чутьем определял, когда президенту нужно побыть одному. Сейчас был именно такой момент. У дверей он на секунду остановился и, обращаясь к Тривейну, который уже успел сесть за рабочий стол, сказал:

— Займусь пока выяснением, нет ли каких-либо новых данных.

— Не сейчас, Сэм. Если не возражаете, вернитесь, пожалуйста, к Филис и Фрэнку. Думаю, они там тоже не в лучшем настроении.

— Хорошо, сэр. — Секунду-другую Викарсон внимательно смотрел на президента Соединенных Штатов, потом повернулся и вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

Эндрю взял карандаш и вывел на листе бумаги крупным, разборчивым почерком фразу: «Единственное решение — это поиски решения».

Большой Билли Хилл.

Затем подумал и приписал одно слово: «Дерьмо».

Пол Боннер.

И поставил рядом крупный знак вопроса.

Затем поднял трубку.

— Соедините меня с Чикаго, пожалуйста. На другом конце провода, за полторы тысячи миль, ему ответил Йан Гамильтон. И состоялся такой разговор:

— Мистер президент?

— Я хочу, чтобы вы вышли из этого сращивания капиталов.

— Может быть, это звучит немного академически, но у вас нет никаких доказательств, что мы в это вовлечены. Маленький человечек из вашего министерства юстиции так надоедлив...

— Вы знаете, о чем я говорю. И я знаю. Убирайтесь!

— По-моему, вы начинаете нервничать, мистер президент.

— Меня не интересует, что вы думаете. Я просто хочу быть уверен, что вы меня поняли.

Повисла пауза.

— А это важно?

— Не давите на меня, Гамильтон.

— Вы — тоже.

Тривейн посмотрел в окно, на вечно звучащую воду.

— настанет день, когда вы исчезнете безвозвратно. Вам следует понять это. Всем вам!

— Вполне возможно, мистер президент. Однако не в наше время...