Трижды преданный

Макс и Чирков переглянулись, Олег криво усмехнулся, и тут капитан врезал ему ногой по ребрам, стул перевернулся, и Олег оказался на полу. Подняться он не мог, даже голову прикрыть руками не было возможности, успел напрячь пресс, но и только. Били его двое, били остервенело и деловито, совали под нос нашатырь, когда терял сознание, давали отдышаться и продолжали. Час, два, три – Олег давно потерял счет времени, не понимал, день сейчас или уже ночь, в комнате было темно, правда, под потолком слабо горела лампочка, но это ничего не значило. Перед глазами плавали алые и багровые кольца, переливались причудливо, свивались в спирали, боль не давала дышать, не давала собраться и дать отпор. Да и как со связанными руками отбиваться от двух здоровых откормленных мужиков, да еще когда лежишь на полу, еле живой от боли и унижения?

– Вот скотина! – Макс пнул Олега носком ботинка под ребра и плюхнулся на стул. Чирков перегнулся через стол, поглядел на Олега, на часы, откинулся на спинку стула. Время шло, временами накрывало беспамятство, черное и ледяное, от холода сводило скулы, но в этой тьме не было боли. Звуки стали глуше, краски померкли, мрак затягивал Олега в себя, но нашатырь выдернул на поверхность. Он снова сидел на стуле, голова клонилась к груди, пол покачивался, драный линолеум ходил волнами, точно море в шторм.

– Надумал? – донеслось откуда-то со стороны. В глаза ударил свет, и Олег увидел перед собой Чиркова. Тот стоял напротив, и держал его двумя пальцами за подбородок, не улыбался, смотрел пристально и зло.

– Иди ты в задницу, – проговорил Олег, – вместе со своим инвалидом. Я ничего подписывать не буду…

Чирков разом побледнел, отдернул руку, отошел на шаг назад и вдруг с силой врезал Олегу кулаком в висок. Снова стул полетел на пол, Олег приложился затылком о металлический сейф и отключился. Но ненадолго, сознание вернулось само, без нашатыря, его подняли, поставили на колени, ударили в живот, по пояснице, но Олег не чувствовал боли. Гигантская воронка будто всосала в себя свет, легкие сжались, их стенки сошлись вплотную, голова стала тяжелой и гулкой, пошла вниз, и Олега вывернуло на пол.

– Мать твою! – Его потащили в сторону, бросили к стене. – Вот сука, тварь паскудная!

Бесновался Макс, крыл Олега последними словами, глянул на Чиркова, а тот смотрел на Олега, мокрого от пота, прижавшегося к стене.

– На сотряс похоже, – сказал он, – когда тошнит – первый признак. Тем более, у него уже было. Хватит пока, надо тут прибраться. Уведи его.

Макс поднял Олега на ноги, тот кое-как сделал два шага и оказался в коридоре. Дальше его втолкнули в крохотную уборную, он привалился плечом к отбитой плитке и тяжело задышал. Макс открыл воду, заставил Олега наклониться и сунул его голову под кран.

– Ублюдок чертов, чтоб ты подох. Хорош выделываться, – бормотал он, не давая Олегу выпрямиться. От удара по почкам Олег рухнул на пол, врезался подбородком в раковину и едва не захлебнулся кровью из прокушенной губы.

Макс в бешенстве пнул его еще несколько раз, от злости вошел в раж, Олега снова стошнило на пол, и тут все закончилось.

– Хватит! – донеслось из коридора. – Черт с ним, надоел. Пусть тут полежит, а мы пока с девкой его потолкуем, в смысле, позабавимся. Ты, Макс, как, «групповуху» уважаешь?

– Не очень, – отозвался тот, – но ради разнообразия готов поучаствовать. Третьим кого возьмем?

– Саньку, пожалуй, он под двести весит. Твоей ляльке понравится, Покровский.

Чирков присел на корточки рядом с Олегом и с насмешкой смотрел ему в лицо. Улыбался так радостно, точно все состояние Рокфеллера урвал.

– Не переживай, жених. Мы «групповушку» нашу на телефон снимем, а потом тебе покажем, все подробности. Кино тебе будет про чистую и светлую любовь.

Макс заржал, перешагнул через Олега и пошел в кабинет, оттуда раздался негромкий писк телефонных клавиш, потом голос:

– Саня, здорово! Отдохнуть не желаешь? Девка есть на примете, такая, как ты любишь, мелкая, но сиськи имеются. Да хоть сейчас, мы со Стасом за тобой заедем. Она не откажется, не сомневайся….

– Вот так. – Чирков похлопал Олега по щеке, поднялся на ноги и пошел к двери.

Из кабинета донеслись голоса, потом Олег услышал адрес: улица Мира, дом… квартира… Наташкин адрес. Конечно, Чирков его знает, она же свидетель… Сейчас они поедут к ней, а она как раз дома, на работу собирается, или уже спит, ночь ведь. Или уже утро?

– Не надо! – Эти слова за него будто кто-то другой произнес. Олег набрал в грудь побольше воздуха, закашлялся, попытался подняться. Оперся на локти, оторвался от пола и уже громче выкрикнул: – Не надо, я все подпишу. Не трогайте Наташку, скоты!

Чирков и его подельник показались в дверях, подняли Олега с пола, вытащили в коридор, оттуда в кабинет, усадили на стул. Макс держал Олега за плечи, пока Чирков раскладывал на столе документы. Олег пытался прочитать хоть что-то, но перед глазами все плыло, смысл написанного терялся, да он и ручку-то еле держал в пальцах, с трудом выводил свою подпись под строчками протокола.