Трое против Пинкертона

В правом дальнем углу в пол-оборота к нему стоял его друг, Михаил Торотынский. Его лицо и одежда были чёрными, как у заправского кочегара. В руке Торотынский держал револьвер, что было ему совершенно не свойственно. Оружие по непонятной причине было нацелено на Кайла Андерсона, лидера профсоюза сталелитейного завода Карнеги. Кайл стоял в дальнем левом углу четырехугольника, и ствол его револьвера был направлен прямо в центр, туда где стояла Джейн.

В правом ближнем углу находился молодой незнакомец, в опрятном провинциальном костюме. Он стоял в по отношению к Ивану спиной. Как показалось Ивану, который не видел, но почти физически ощущал присутствие револьвера в руке этого провинциала, револьвер должен быть направлен прямо на Михаила, поскольку именно в сторону его друга была повернута голова этого человека.

Четвертым был потрёпанный временем ковбой в облезлой одежде и видавших виды сапогах, он, как мужчина в провинциальном костюме, не заметил Ивана, который подошёл сзади. Трегубову показалось, что он где-то уже видел этот набор одежды, но вот так сразу где именно Иван вспомнить не смог. Челюсти ковбоя беззвучно двигались, выдавая пристрастие к жеванию табака. В отличие от остальных фигур, застывших в немом напряжении, рука ковбоя казалась расслабленной, а дуло его револьвера было единственной подвижной частью этого застывшего полотна, оно мягко двигалось справа налево и обратно, от Михаила к Кайлу и наоборот.

Когда секундное оцепенение спало, Иван вспомнил, что своё оружие он ещё утром отдал Джейн. Поэтому он сделал единственное, что как ему казалось, он мог сделать в такой ситуации, а именно громко спросил:

– Кто мне объяснит, что тут происходит?

Трегубов увидел, как глаза Михаила сместились влево, Торотынский перевел взгляд с Кайла на него и быстро вскинул револьвер, целясь прямо в лицо Трегубова. Иван понял, что увернуться он никак не успеет и рефлекторно закрыл глаза. Раздался грохот выстрела.

Затем ещё два выстрела слились в один.

Поняв, что он ещё жив Иван Трегубов раскрыл глаза. Кайл Андерсон лежал, широко раскинув ноги и не шевелился. Джейн так и стояла на месте, в её голубых глазах застыл ужас, она смотрела на сидящего Михаила, на правом плече которого расплывалось пятно. Его револьвер отлетел и лежал в стороне. Но главным предметом, на котором вынужден был сконцентрироваться Иван, было дуло револьвера, смотрящее ему прямо в лоб, за этим дулом он увидел две щелки вместо глаз и плавно двигающуюся челюсть.

– Ну что, – сказал провинциальный костюм, который продолжал стоять спиной к Трегубову, – вали девчонку, а я поляка, как договорились.

– А с этим, что делать? – спросили щелки вместо глаз у провинциального костюма.

Молодой парень с круглым лицом на секунду обернулся и бросил мимолетный, равнодушный взгляд на Трегубова.

– Этого тоже вали, зачем нам свидетели.

– Какой-то ты слишком кровожадный для законопослушного гражданина, Том, – сказал ковбой.

Затем он молниеносным движением повернул свой револьвер, приставил к виску Тома и нажал на курок. В лицо Ивана попало несколько тёплых кровавых брызг, а Том осел на землю, словно чучело, которое сняли с шеста. Михаил сидя на земле, потянулся левой рукой к выпавшему револьверу. Но ковбой мгновенно среагировал и повернул дуло в сторону Торотынского.

– Не стоит делать такого в моём присутствии, – сказал он старческим голосом, – иногда рефлексы срабатывают быстрее мысли.

Михаил застыл, а Джейн наоборот внезапно ожила, она повернулась и посмотрела на ковбоя:

– Папа, что ты здесь делаешь?!

Торотынский и Трегубов синхронно открыли рты, а ковбой спокойно, словно только что была не перестрелка, а вечерняя молитва для отхода ко сну, сказал:

– Ты имеешь ввиду конкретно сейчас или вообще? Конкретно сейчас – спасаю тебя.

– А вообще?

– Вообще, вечером того дня, что ты уехала в Санта-Фе умерла твоя мама, а когда ты не вернулась на ранчо, то я поехал тебя искать и узнал, что ты ограбила банк. А потом мне пришлось вместе с этим идиотом, который хотел получить пару тысяч за твою голову, тащиться через всю страну.

– Мама умерла, – печально и отстранённо повторила Джейн.

– Отмучилась,– ковбой перекрестился.

– Спасибо, что помог, – сказала Джейн, – что теперь будешь делать, вернешься на ранчо?

– После этого? – старик указал револьвером на трупы.

– Как я понимаю, бывало и хуже.

– Бывало, только ранчо теперь не наше, ты забыла, что мы его заложили?

– Нет. Я забрала в банке закладную.

– Вот оно как!

– Да, так, возвращайся, оно снова твоё.

– Нет, – сказал старик, – мне не так много осталось, скоро мы встретимся с твоей мамой. Ранчо теперь твоё.

– Что же ты собираешься делать?

– Не знаю, может попутешествую немного или может к Далтонам подамся, они звали, – старик улыбнулся и сплюнул табак на землю.

Джейн промолчала, продолжая печально смотреть на отца.

– Думаю, мне пора, – сказал Эд и обратился к Ивану, – прошу не делать резких движений юноша, когда я уйду, – затем он повернулся к сидящему на земле Михаилу, – а Вы, молодой человек, надеюсь будете хорошо заботиться о моей дочери.