Трое в лодке (не считая собаки)

"Hell Fire Club," as they were commonly called, and of whom the notorious Wilkes was a member, were a fraternity whose motto was	"Адский клуб", девизом которого было:
"Do as you please," and that invitation still stands over the ruined doorway of the abbey.	"Поступайте как вам угодно". Это предложение еще красуется на его разрушенных воротах.
Many years before this bogus abbey, with its congregation of irreverent jesters, was founded, there stood upon this same spot a monastery of a sterner kind, whose monks were of a somewhat different type to the revellers that were to follow them, five hundred years afterwards.	За много лет до основания этого мнимого аббатства, населенного толпой нечестивых шутников, на том же самом месте стоял более суровых нравов монастырь, монахи которого несколько отличались от кутил, пришедших через пятьсот лет им на смену.
The Cistercian monks, whose abbey stood there in the thirteenth century, wore no clothes but rough tunics and cowls, and ate no flesh, nor fish, nor eggs.	Монахи-цистерциане, основавшие здесь аббатство в тринадцатом веке, носили вместо одежды грубые балахоны с клобуками и не ели ни мяса, ни рыбы, ни яиц.
They lay upon straw, and they rose at midnight to mass.	Спали они на соломе и в полночь вставали, чтобы служить обедню.
They spent the day in labour, reading, and prayer; and over all their lives there fell a silence as of death, for no one spoke.	Они проводили весь день в трудах, чтении и молитве. Всю жизнь их осеняло мертвое молчание, ибо никто из них никогда не говорил.
A grim fraternity, passing grim lives in that sweet spot, that God had made so bright!	Мрачное это было братство, и мрачную оно вело жизнь в этом прелестном местечке, которое господь создал таким веселым.
Strange that Nature's voices all around them-the soft singing of the waters, the whisperings of the river grass, the music of the rushing wind-should not have taught them a truer meaning of life than this.	Странно, что голоса окружавшей их природы — нежное пение струй, шепот речной травы, музыка шелестящего ветра — не внушили этим монахам более правильного взгляда на жизнь.
They listened there, through the long days, in silence, waiting for a voice from heaven; and all day long and through the solemn night it spoke to them in myriad tones, and they heard it not.	Целыми днями они в молчании ожидали голоса с неба, а этот голос весь день и в торжественной тиши ночи говорил с ними тысячами звуков, но они его не слышали.
From Medmenham to sweet Hambledon Lock the river is full of peaceful beauty, but, after it passes Greenlands, the rather uninteresting looking river residence of my newsagent-a quiet unassuming old gentleman, who may often be met with about these regions, during the summer months, sculling himself along in easy vigorous style, or chatting genially to some old lock-keeper, as he passes through-until well the other side of Henley, it is somewhat bare and dull.	От Медменхэма до прелестного Хэмблдонского шлюза река полна мирной красоты, но за Гринлендом — мало интересной резиденцией моего газетчика (этого спокойного, непритязательного старичка можно часто видеть здесь в летние месяцы энергично работающим веслами или добродушно беседующим с каким-нибудь старым сторожем шлюза) — и до конца Хэнли она несколько пустынна и скучна.
We got up tolerably early on the Monday morning at Marlow, and went for a bathe before breakfast; and, coming back, Montmorency made an awful ass of himself.	Утром в понедельник в Марло мы встали довольно рано и перед завтраком пошли выкупаться. На обратном пути Монморенси свалял страшного дурака.
The only subject on which Montmorency and I have any serious difference of opinion is cats.	Единственное, в чем мы с Монморенси не сходимся во мнениях, — это кошки.
I like cats; Montmorency does not.	Я люблю кошек, Монморенси их не любит.
CatWhen I meet a cat, I say,	Когда я вижу кошку, я говорю: