Трое в снегу (ЛП)

-- Шумно укладывается, -- тяжко вздохнул швейцар. Они скорбно спустились в холл и стали ожидать молодого человека.

Он появился.

-- Чемодан пусть доставит на вокзал слуга. Я пойду пешком.

Оба засеменили рядом с ним.

-- Господин кандидат, -- умолял Карл Отважный. -- Не наносите нам такой обиды.

-- Зря стараетесь! -- сказал Хагедорн.

У двери он столкнулся с продавщицей из цветочного магазина. Она принесла подарки, которые он купил часа два назад.

-- Я немного опоздала, -- сказала она.

-- Истинная правда, -- подтвердил он.

-- Зато букет стал еще пышнее, -- заверила она. Он раздраженно засмеялся.

-- Оставьте этот веник себе на память! Воткните его в петлицу.

Изумленная, она сделала книксен и поспешно удалилась.

И вот Фриц стоял со старинной оловянной кружкой, ящичком сигар и оригинальными серьгами в "Брукбойрене", один-одинешенек.

-- Можно хотя бы попросить вас, -- обратился к нему директор, -- не рассказывать в ваших кругах о весьма досадном происшествии?

-- На карту поставлена репутация нашего отеля, -- добавил швейцар.

-- В моих кругах? -- удивился Хагедорн. И затем рассмеялся. -- Ах да! Я должен вам кое-что объяснить! Вы принимаете меня за миллионера, так ведь? С этим, признаться, дело гиблое. От моих кругов "Брукбойрен" застрахован пожизненно. До вчерашнего дня я был безработным. Не ожидали? Кто-то вас одурачил. Прощайте, господа!

Дверь за ним закрылась.

-- Он не миллионер? -- хрипло спросил директор. -- Везет же человеку, Польтер! Значит, девушка нас обманула? Слава Богу! Мы остались в дураках? Убиться можно!

Швейцар покачал головой. Потом вдруг хлопнул себя по лбу. У него был такой вид, словно он готовился сразиться с быком.

-- Какой ужас! Какой ужас! -- крикнул он. -- Самое лучшее для нас --повеситься!

-- Согласен, -- сказал директор, все еще витая в облаках. -- Но ради чего? Несколько постояльцев уехали досрочно. Ну и что? Какая-то девушка прошлась на наш счет. Это я перенесу.

-- Эта история нас погубит, -- сказал швейцар.-- Мы оказались полными идиотами!

-- Ну, ну, -- отмахнулся Карл Отважный, -- вы несправедливы ко мне.

Дядюшка Польтер наставительно поднял указательный палец.

-- Да, Хагедорн не был миллионером. Но девушка не соврала. Переодетый миллионер здесь был! О ужас! Нам конец!

-- У меня голова идет кругом! -- занервничал директор. -- Выражайтесь наконец яснее!

-- Переодетого миллионера мы выгнали час назад, -- сказал швейцар замогильным голосом. -- Его звали Шульце!

Директор молчал. Швейцар угасал на глазах.

-- И этого человека я заставил подметать каток! И с рюкзаком послал в деревню, потому что у рассыльной ребенок заболел корью! А Гелтаи велел ему лезть на стремянку! О-о!

-- Убиться можно, -- пробормотал Кюне. -- Я должен прилечь, не то меня хватит удар.

Во второй половине дня лежачего директора побеспокоил бой.

-- Поклон от господина швейцара, -- сказал мальчик. -- Велено сообщить вам, что госпожа Каспариус уезжает вечерним поездом.

Директор издал стон, словно раненая дичь.

-- Она больше никогда не приедет в Брукбойрен, -- велел сказать швейцар. -- Да, и еще: господин Ленц из Кельна тоже уезжает.

Директор, застонав, повернулся на бок и со скрежетом закусил подушку.

Глава девятнадцатая

РАЗНЫЕ ШУЛЬЦЕ

В Мюнхене у Хагедорна оставалось целых шесть часов до поезда на Берлин. Свой фибровый чемодан он сдал на хранение. Затем, перейдя площадь Штахус, пошел по Ка-уфингерштрассе, свернул налево и сделал стойку перед Театинеркирхе. С этого он начинал каждое свое посещение Мюнхена. Он полюбил этот церковный фасад еще со времен студенчества. Сегодня же он глядел на него как баран на новые ворота. Он беспрерывно думал о Хильде. Об Эдуарде, разумеется, тоже. Образ церкви не проникал в него дальше сетчатки глаз.

Засунув руки в карманы потрепанного пальто, он вернулся в город и прежде, чем успел опомниться, очутился в одном из городских почтамтов, где сел за стол и начал листать адресную книгу Берлина. Он изучал колонки с фамилией "Шульце". Рядом лежали блокнот с карандашом.

Специалист по рекламе Эдуард Шульце не значился. Может, Эдуард зарегистрировался "коммерсантом"? Хагедорн записал соответствующие адреса. Что касается Хильдегард, то дело обстояло еще труднее. Как зовут по имени, ради всех святых, его будущего тестя? И кто он по профессии? Нельзя же бегать ко всем живущим в Берлине Шульце и спрашивать: "Есть ли у вас, во-первых, дочь и не она ли, во-вторых, моя невеста?" На это жизни не хватит!

Потом Хагедорн пошел в кино на комедию. Каждый раз, смеясь, он сердился на себя. К счастью, в картине было немного смешных мест. Иначе у молодого человека непременно начался бы внутренний разлад.

После кино он съел в пивной жареные сардельки с капустой. Затем вернулся на вокзал и сидел, потягивая баварское пиво, в зале ожидания. Он размышлял о будущих рекламных баталиях, но ни одна смелая идея не приходила ему в голову. Он все время думал о Хильде. А если он ее не найдет? И вдруг она не даст о себе знать? Что тогда?