Трое в снегу

— Случилось нечто ужасное, — шептал Иоганн. — Представьте себе, когда я вошел сюда…

— Еще одно слово, — сказал тайный советник, — и я убью вас голыми руками! — Это звучало крайне убедительно.

— Но риск… — начал Иоганн.

Тут открылась дверь лифта, оттуда вышел Хагедорн с открыткой в руке и направился к стойке швейцара.

— Убирайтесь! — прошептал Шульце.

Кессельгут повиновался, но, чтобы оставаться вблизи, присел за столик в холле. Он не ждал ничего хорошего. Сейчас встретятся миллионер, которого здесь приняли за бедняка, и бедняк, которого считают миллионером! Недоразумения сгущались над отелем, как грозовые облака. Молодой человек заметил Шульце и учтиво поклонился. Шульце ответил тем же. Хагедорн озирался по сторонам, что-то искал глазами.

— Извините, — обратился он к Шульце. — Я только что приехал. Не знаете, где здесь почтовый ящик?

— Я тоже только что, — ответил бедняк. — А ящик за второй стеклянной дверью налево.

— Действительно! — воскликнул Хагедорн, вышел, бросил открытку, адресованную матери, вернулся довольный назад и остановился возле бедняка. — Вам еще не дали номер?

— Нет, — ответил тот. — Судя по всему, еще не выяснилось, можно ли вообще рискнуть и предоставить мне приют в этой скромной обители.

Хагедорн улыбнулся.

— Здесь все возможно. Мне кажется, мы попали в явно комичный отель.

— Если понятие комического толковать так широко, то вы правы.

Молодой человек пристально поглядел на собеседника. Потом сказал:

— Не сердитесь на меня, пожалуйста, но мне страшно хочется угадать, как вас зовут.

Тот отступил на шаг.

— Если с первого раза не угадаю, сдаюсь, — заявил молодой человек. — Это забавно, пожалуй, но я подозреваю, что вы — Шульце! Верно?

Старший собеседник был искренне поражен.

— Верно, — сказал он. — Моя фамилия Шульце. Но как вы узнали? Откуда?

— Я знаю больше, — сказал молодой человек. — Вы выиграли второй приз конкурса заводов «Путцбланк». Вот видите! Я из племени малых пророков! А теперь угадайте-ка вы, как меня зовут.

Шульце задумался. Потом лицо его озарилось, и, сияя, он воскликнул:

— Ага, есть! Вы — Хагедорн!

— Да, так точно, — сказал младший. — У нас можно поучиться.

Оба рассмеялись и пожали друг другу руки.

Шульце присел на свою корзину и предложил место рядышком Хагедорну. Так, в тесном единении, они завели глубокомысленную беседу о рекламе. А именно о предельном эффекте оригинальных формулировок. Было похоже, что они знакомы уже много лет.

Господин Иоганн Кессельгут, который, прикрывшись газетой, наблюдал за ними, был изумлен. Потом он начал строить план действий. И наконец поднялся в лифте на третий этаж, чтобы обследовать свой номер с ванной и балконом и распаковать чемоданы.

Дабы новые костюмы не помялись.

Когда Кюне и Польтер после военного совета вышли в холл, оба лауреата все еще сидели на промокшей ветхой корзине и воодушевленно беседовали. Швейцар окаменел и придержал директора за смокинг.

— Вот! — выдохнул он. — Полюбуйтесь-ка! Наш замаскированный миллионер с господином Шульце. Ну прямо памятник! Как Гете с Шиллером!

— Убиться можно! — выдохнул Карл Отважный. — Этого только нам не хватало! Я отведу Шульце в свободную комнату для горничной. А вы намекните миллионерчику, мол, нам очень неловко за то, что ему пришлось, как нарочно, в нашем отеле общаться с каким-то замухрышкой и что мы не можем просто так выгнать Шульце. Может, завтра или послезавтра сам догадается выехать. Надеюсь! Иначе распугает всех наших постоянных гостей.

— Господин кандидат Хагедорн еще ребенок, — сказал швейцар строгим тоном. — Фройляйн, которая звонила из Берлина, была права. Уберите поскорее Шульце с поля зрения! До того, как люди выйдут из столовой.

Они подошли поближе.

— Добро пожаловать! — сказал директор Кюне господину Шульце. — Позвольте, я покажу вам ваш номер.

Оба лауреата поднялись. Шульце взял корзину. Хагедорн приветливо посмотрел на собеседника.

— Дорогой господин Шульце, я еще увижу вас?

— Господин Шульце, наверное, устал с дороги, — вмешался директор.

— Тут вы здорово ошиблись, — ответил Шульце. А первому лауреату сказал: — Дорогой Хагедорн, мы еще увидимся. — И последовал за директором к лифту.

Швейцар, вложив в свой взгляд как можно больше отеческого тепла, сказал молодому человеку:

— Извините, господин кандидат! Нам очень жаль, что именно этот приезжий был первым, с кем вы познакомились.

— А мне нисколько, — ответил Хагедорн, не совсем понимая, о чем речь.

— Господин Шульце, если позволите заметить, не вписывается в здешнее окружение.

— Я тоже не вписываюсь, — ответил молодой человек.

Дядюшка Польтер ухмыльнулся:

— Понимаю, понимаю…

— Да, вот еще, — сказал Хагедорн. — У вас что, во всех номерах животные? — Он положил на стойку руки ладонями вниз. На них были видны царапины и красные пятна.

— Животные? — швейцар остолбенело смотрел на исцарапанные руки. — В нашем отеле нет животных.

— Вы меня, очевидно, не поняли, — сказал Хагедорн. — Я говорю о кошках.

Дядюшка Польтер облегченно вздохнул.

— Мы угодили вашему вкусу?