Троеточие…

Они промолчат до дома.

– Тамара, что случилось? Это что было?

– Это значит – мне скучно и неинтересно!

– И что?

– И все!

Сашка ошеломленно уставится на жену:

– Томка, ты ничего не перепутала? Ты не в гарнизоне, и я не солдат. Ты чего раскомандовалась? Это нужные люди. Важные. Тут ни твое, ни мое «хочу» вообще ни при чем. Если ты хочешь, чтобы твой муж был дипломатом, а не кабацким лабухом, то соответствуй. Общайся, улыбайся и не уставай и тем более сцен мне не закатывай.

– О чем мне с ними общаться? Они же все то на английском, то на испанском! А муж мой им играет – они танцуют, а мне с кем танцевать? Я даже одета против них, как нищенка. И сижу в углу, как дура сижу!

– Сиди как умная! И ты нормально одета. Просто ты не на сцене, и это не твой праздник. Ты должна быть просто милой и приятной. Здесь другие звезды. И я тоже снова обслуживающий персонал, хоть и приятель.

– Я никому ничего должна!

– Тогда дома сиди.

– Мне скучно дома! А в компанию эту я не хочу!

– Ну в театр сходи.

– Что, одна?! – возмутилась Тамара.

– А что здесь такого?

Сашка искренне недоумевал. Он в жизни никогда такого не видел и не слышал. Мама что отцу, что отчиму всегда соответствовала. И несмотря на свой высокий пост, если был мужской разговор – просто подавала закуски и исчезала на кухне. И в театр чаще ходила сама или со знакомыми, потому что отец откровенно скучал и просил его к высокому искусству не приобщать, а то он на опере может захрапеть громче солиста. А вот на оперетты или спектакли в русский театр ходили с удовольствием вместе. Мама вообще не понимала, что значит «скучать», и не потому, что все время работала. Она умела наслаждаться жизнью и без компании. Все разношерстные Сашкины тетки – от почти аристократки Лиды до смешной художницы-коммунистки Ани – тоже были вполне самодостаточными.

В юности все ссоры заканчиваются в постели. И первая семейная стычка завершилась в ту же ночь. А на следующий день Сашка придет домой с пар и застанет печальную Тому.

– Я больше не беременная, – прошепчет она и уткнется лицом, в подушку.

– В смысле? Что случилось? Тебе плохо? Ты падала? Когда? Как это случилось? – Перепуганный Сашка сгреб жену в охапку. – Тамарочка, что стряслось? Может, нам нельзя было, это… ну так часто?

Тамара тихо плакала в углу дивана.

– Так бывает… У меня кровь была, и сейчас, и я была у врача. Она сказала – что все… Там все оборвалось…

– Тамара – мы едем в больницу! Ты что! Это же опасно для жизни!

– Нет! Вот таблетки выписали. Все хорошо. Температуры нет… Принеси мне водички…

Сашка метался по комнате и чувствовал себя бесконечно виноватым – он был неласковым, невнимательным, а там его ребенок… Бедная, бедная девочка…

Он на следующий день купит билеты в театр, и цветы, и красное вино, чтобы поднять гемоглобин.

– Ты чего такой смурной? – спросит его Инна, дочь первого секретаря одного из не самых маленьких районов Москвы.

– Тома ребенка потеряла… Почти три месяца было.

– Ужас какой! Почистилась?

– В смысле?

– Ну в больнице, на таком сроке.

– Нет… сказала, что все само вышло…

– Ну-ну, – отодвинулась Инка и потрепала по голове Ильинского. – Такой умный и такой дурной! Развели тебя, дурака. Точнее, женили.

– В смысле?!

– Ну может, я, конечно, ошибаюсь… Но на таком сроке так легко не проходит. Думаю, никто не был беременным, просто иначе тебя же в ЗАГС не затащишь.

– Да ладно… Быть такого не может! У нее же месячных не было!

– И никуда она на пару дней не уезжала? Ни разу?

– Домой. Один раз. Но там отец срочно вызвал – я сам телеграмму получал.

– Девочки по любви и не такое творят. Ты ее не гоняй, но и не убивайся сильно. Вот посмотришь – пару дней, и она быстренько утешится.

– А ты откуда знаешь?

– От верблюда! Ильинский, тебе эта информация ни к чему.

Циничная Инка оказалась права. Тамара практически не горевала. И семейная жизнь потекла по расписанию пар, подработок и вечеринок, на которые Ильинский по-прежнему уходил, а Тамара принципиально оставалась дома и потом по сложившейся традиции еще пару дней дулась на мужа.

1970

Мартовский ход

В марте, чтобы проводить больше времени в яхт-клубе и заработать хоть что-то к стипендии, Тося Верба устроится ночным сторожем на лодочную станцию. Во-первых, он и так тут почти круглосуточно готовится к открытию сезона, во-вторых, а точнее, во-первых, у сторожа на вахте полноценный диван и никаких соседей по кубрику. Обычная проблема влюбленной пары – пойти некуда. Дома – что у Люды, что у Толика – никакой своей территории. В гостиницу никто без штампа о браке не пустит, да и денег таких нет. А тут просто люкс у моря. Холодный, правда, и сырой, но это мелочи.

Люда будет приезжать после работы на пятом трамвайчике. Тося – встречать ее на остановке, чтобы вместе спустится по кривой бетонной лестнице, прорезающей склоны от Кирпичного переулка прямо к морю, на лодочную станцию. У Тоси ключи от двух калиток и ворот.