Трофей Его Высочества

– Я вижу только один выход, – сказала она, попросив слово. – Мар, если девочка с тобой из-за глубоких чувств, то пусть отречётся от своей страны и своего рода и присягнёт на верность Его Величеству. Да, она лишится титула, станет для веронцев изменщицей и предательницей. Но зато сможет учиться в академии. И останется твоей хаити.

Мама уже предлагала этот выход вчера, но отец даже слушать не стал. Вот решила повторить сегодня при министрах.

– А если я решу на ней жениться? – выдал, глядя при этом в глаза хмурому отцу. Ему предложение мамы не нравилось совершенно. – Вы примете мой выбор?

– Демона с два! – рявкнул папа. – Ты на этой… пигалице не женишься! В противном случае сам тоже станешь отверженным. Мне не нужен сын, который плевать хотел на мнение своего короля!

Я заставил себя проглотить его слова и обратился к Совету:

– Прошу позволения для моей хаити обдумать предложение Её Величества. Через месяц, когда ритуал можно будет разрушить, она даст ответ.

– Две недели! – ледяным тоном бросил отец. – Я буду ждать две недели, ни днём больше. И если она не явится сюда и не присягнёт мне на верность, отрекаясь от прошлого, тогда вы оба отправитесь в камеру. И уже там дождётесь срока, когда можно будет разрушить ритуал.

– Да будет так, – кивнул я.

– Но пока ты с ней, ты мне не сын. Я лишаю тебя титула. Я отлучаю тебя от рода! Иди вон!

Вот так меня выгнали из дома. И это хорошо, что Гервин при этом разговоре не присутствовал. С того бы сталось самолично отвести Эниремию в камеру. В нападении серых он винил именно её и никаких оправданий слушать не желал. Но к счастью, брат застрял в Харсайде. Спасибо Стихиям.

Сегодня во время прогулки у меня так и не повернулся язык рассказать Эниремии о произошедшем. Она вела себя так естественно, так свободно. Любовалась библиотекой, улыбалась открыто и искренне, и я решил, что не стану портить такой прекрасный вечер плохими новостями. Наоборот, сам сделал всё, чтобы улыбка не сходила с её лица.

Рядом с ней я и сам успокоился, перестал думать о плохом. А стоило увидеть сияние её глаз, и все посторонние мысли покинули голову. Безумно хотелось обнять её, поцеловать. Но я понимал, что сейчас это всё только испортит. Потому заставлял себя держаться на расстоянии.

Вот только она сама хотела быть со мной. Я чувствовал это через нашу связь, видел по взгляду. Да, хотела, но пока сама сохраняла дистанцию. Ладно. Время пока есть. И мы обязательно найдём выход из ситуации с ультиматумом отца. Иначе просто не может быть.

С этими мыслями я всё-таки уснул. И поначалу мне даже снились привычные сны. А потом случилось странное. Вместо размытых абстрактных сновидений, мне будто открылась другая реальность. Теперь я не просто видел всё, как наяву, но даже чувствовал запахи. И далеко не сразу понял, что смотрю на мир… а глазами Энремии.

Она готовила на небольшой кухоньке нашего маленького домика на берегу. Напевала себе под нос мелодичную балладу о воине и его возлюбленной, замешивала тесто для пирожков, и то и дело поглядывала в окошко, ожидая моего возвращения. Её руки были в муке, но самой принцессе всё это даже нравилось.

И вдруг она встрепенулась, прислушалась и выглянула в распахнутое окно. Со стороны узкого прохода между скалами, закрывающими это место, словно большой забор, доносился женский голос:

– Э-ни-ре-мия!

Девушка насторожилась, вытерла руки полотенцем, но выходить не спешила.

– Эниремия! – крик повторился. – Госпожа! Это я, Петра.

Мия удивлённо хмыкнула и всё же отправилась на звук. Ей не хотелось выходить, она помнила, что нельзя преодолевать защиту, но всё равно пошла.

– Госпожа! Слава богам! – воскликнула незнакомая мне черноволосая женщина лет тридцати пяти на вид. – Вы в порядке? У вас всё хорошо?

Она стояла у самой границы прозрачной магической завесы, и даже не пыталась подойти ближе. Обычные люди её не видели, значит она маг.

– Конечно, – ответила моя принцесса. – Но что ты здесь делаешь? Как меня нашла?