Трофей мажора (СИ)

Я оборачиваюсь, на него гляжу сверху вниз. Он сидит на полу, развалившись. И его жестокая надменность меня подавляет. Он уверен в себе. Он знает, о чем говорит.

Но я киваю.

— Верю…

Макс телефон берет, что-то нажимает и, вдруг, из динамика магнитолы голоса пространство озаряют. Разговор, который случился чуть ранее в игровой комнате. И все это слышат.

Мое признание.

«…потому что я хочу услышать…

Я влюбилась в тебя»

Глава 32

«Я влюбилась в тебя» — все еще звучит в моей голове, играет, как заезженная пластинка, на повторе миксует, скребет и раздирает внутренности.

О, боже! Ну зачем я ему тогда Это сказала? Кто за язык тянул? Я самая последняя идиотка. Ненормальная девчонка.

Они поспорили на меня. Он — поспорил. Мне так оглушающе стыдно, что я повелась. И мне так больно.

— Варь, — вздрагиваю от его тихого голоса. Отворачиваюсь и смаргиваю парочку непрошенных злосчастных слезинок.

Они горячими капельками стекают по щекам, падают на асфальт и разбиваются.

Вот и я также разбилась, узнав неприятную горькую правду.

Вдребезги.

Осматриваюсь. Я и не заметила, что мы подошли к дому. Я пешком решила, а он следом рванул провожать, байк свой забирать не стал. Шли молча.

Стою у ворот и беспомощно хлопаю мокрыми ресницами, переводя дыхание и пытаясь понять, как мы так быстро добрались пешком. Телепортировались.

— Что?

В глаза ему смотрю, ожидая объяснений, ожидая хоть чего-то, только, он ничего больше не говорит, взгляд пустой и беглый отводит от меня.

Глаза у него такие холодные, инеем мерцают. И безразличием.

И как я могла влюбиться в этого ледяного монстра?

— Я пойду.

— Иди, — беспомощно пожимаю плечами. Что-то наподобие улыбки из себя выдавливаю.

— Давай, завтра до школы тебя довезу? — спрашивает мягко, и я впервые в его голосе слышу неуверенность.

Но я же не совсем наивная, поняла уже, что к чему. Отрицательно машу головой.

Не нужны мне эти жалкие подачки.

Он еще пару секунд топчется возле меня, словно решается что-то сказать. Но сомневается. Вздыхает рвано. Но по итогу, разворачивается и уходит в сторону своего дома.

За воротами мгновенно скрывается. Будто и не было его. Привиделся.

Вот и сказочке конец.

Какое-то скомканное прощание получилось. А где же смазливые слова и обещания в стиле «Я тебя не предавал, это ошибка, ты любовь всей моей жизни».

Наверное, такое только в кино. Клятвенно заверяю, больше никаких сериалов.

Спустилась с небес на землю.

Прикусываю дрожащую губу. Хочу тоже домой пойти, но не могу. Внезапно останавливаюсь. О нет, только не эта добивающая меня нервная болячка.

Прикладываю руку к животу, все еще подташнивает, и я снова чувствую резкую боль. Такое случается, когда я сильно перенервничаю, в основном, — если происходит, что-то из ряда вон выходящее.

Словно, жгутом резко скручивает в сердцевине желудка и камнем падает вниз. Так бывает в момент испуга, или, когда понимаешь, что не можешь контролировать ситуацию.

Началось это после смерти мамы. Меня, когда я узнала, что ее не стало, скрутило. Появилась острая боль, холодные капельки пота, и чернота перед глазами.

С тех пор — периодически повторяется в различных случаях, слабее, но ударяет по нервам.

Помню, когда учитель заявил, что я чудным образом завалила итоговый тест по математике. Ну, как завалила — тройку схлопотала. Уточняю, — с огромным минусом, как пояснили. Но для меня такое означает провал. Это было в пятом классе.

Правда, потом выяснилось, что завалила вовсе не я, а девочка с параллельного класса. У нас схожие фамилии, лишь одной буквой различаются, и одинаковые имена. Какое нелепое и глупое совпадение. А выяснилось все случайно, я попросила свою работу посмотреть. Хотела ошибки понять и разобрать.

— Так смешно вышло, — неловко улыбаясь, объяснился учитель. — Мы с коллегой совместно проверяли ваши работы, и немного попутали.

Ничего себе немного. Итоговые оценки были выставлены в журнал, и список вывешен в холле школы. Пересдача — невозможна.

Кому-то смешно, а кому-то — хоть на стену лезь.

Исправляли ситуацию не один день, повозиться пришлось. Мне даже заявил директор: — «Давай оставим как есть, уже все документы заполнены, мороки слишком много, менять устанем. Да и учителей наших по головке за такое не погладят. И мне — выговор. Опусти ситуацию, ты об этой тройке в будущем и не вспомнишь».

А я так не хотела. Расплакалась от несправедливости. Это не моя тройка. Я отличница, тем более — в этом предмете, и хотела свое отлично заслуженно получить. Сколько я им олимпиад выиграла, и как они могли так попутать…

Папа, когда узнал от чего я плачу целыми днями, пошел разбираться. Он — мой герой.

Тогда все благополучно закончилось, по итогу. Я свою пятерку забрала.

Отходила после этого я правда долго. Неделю еще живот крутило, а папа переживал и твердил: «Что же ты, Варь, все так близко к сердцу принимаешь. Такие мелочи. Оценки — это не главное в жизни. Сколько еще несправедливости будет, нужно уметь игнорировать такие моменты. Пропускать мимо себя. Иначе, здоровье подкосишь».

А я кивала.

Еще — на физкультуре было, в девятом классе.