Трофей мажора (СИ)

— Антон, — Люба противно усмехается. — Не время притворяться ее храбрым рыцарем. Тут уже вся школа в курсе, что ты поспорил на эту страшную коротышку. Да еще каак поспорил. Жалость ничего не изменит, увы.

Она абсолютно права. Слухи никуда не денутся, мне до самого выпускного терпеть эти унижения и насмешки.

— Все знают, потому что ты растрепала, — шипит он. — Полезла, куда не надо. Это вообще не твое дело.

Люба жестко улыбается.

— Еще как мое дело, Антош. И ты об этом прекра-асно знаешь!

О чем она говорит? Я удивленно поглядываю на него.

Но он ничего не отвечает на этот выпад.

— Все забудут про этот спор. Прямо сейчас. С этой минуты. — Антон обводит ошарашенную толпу мрачным взглядом. — Прекращаем обсуждение. Удаляем созданный Любой чат, и забываем, будто ничего и не было, — он переводит глаза на меня. — И никто больше не обидит Варю, иначе, будет иметь дело со мной.

Взбудораженная толпа начинает бурно перешептываться.

Я гляжу в его ледяные глаза и неверяще усмехаюсь.

«Все забудут про этот спор».

Смешно. Никто ничего не забудет, так и будут кучковаться в углах и выяснять интимные подробности, или придумывать новые, несуществующие факты.

Да, и мне как забыть? Как выбросить из памяти это невероятное унижение?

А знаете, что? Сами разберутся. Мне нужно на свежий воздух.

Судорожно пытаюсь сделать вдох, вырываю руку из его безумного захвата и бегу на выход. Покидаю этот дурдом, легко прорываясь сквозь огромное сполтворение учеников, стоящих у проема. Они пропускают меня, проводив заинтересованными взглядами, но я не слышу ничего в свой адрес, надо мной не смеются и не показывают пальцем, как было ранее.

Несусь по практически пустым коридорам, на задний двор школы.

Останавливаюсь, и даю себе вдоволь отдышаться. Здесь очень свежо и уютно. Вокруг школы распростертое зеленое поле, чуть дальше — футбольный стадион, и я направляюсь прямо к нему, ступая по влажной от утренней расы траве.

Погружаясь в себя, неспешно прогуливаюсь вдоль протянутой сетки, иногда останавливаюсь — задумчиво гляжу вдаль. Возможно, я уже пропустила начало урока, а может, — и больше половины. Время для меня сейчас остановилось. В какой-то момент, дождь начинает капать, обдавая мелкими ледяными каплями, и мне становится дико холодно, но я продолжаю стоять, утопая в собственных темных мыслях. Я ничего не понимаю.

Вновь и вновь прокручиваю в голове минувшие события.

Как, ну как я могла купиться? Как могла так очароваться этим парнем? И как мне все это забыть?

Я совершенно запуталась в себе. Оптимизм полностью меня покинул.

— Ты вся дрожишь, — Антон бесцеремонно обнимает меня со спины, гладит по плечам, и я, дернувшись от неожиданности, возвращаюсь в эту реальность. Убираю его руки, отхожу от него на несколько шагов и отрешенно замираю.

— Что тебе нужно?

— Ты замерзла, — он подходит, накидывает на меня свою куртку, но я отдаляюсь, отбегаю подальше. Он будто не понимает, что его прикосновения мне сейчас до боли неприятны. — Можешь заболеть.

Почему, ну почему он делает вид, что ничего не произошло? Словно, все это какая-то мелочь, не более…

Как много мне хочется ему высказать. Негодование рвется изнутри. Рвется наружу.

И мне не сдержаться:

— Ты… ты… тогда в игровой комнате, ты был горд, что выиграл этот спор. Ты был так рад и не скрывал, ты повез меня на вечеринку, чтобы показать Максу, что я повелась. Ты… ты… хвастался своим выигрышем, словно я какая-то… вещь… ты обидел меня! Унизил!

Он молча стоит, склонив голову на бок, и слушает. Руки в карманы засунул, выражение лица мерзко безразличное, как и обычно. Я вообще никогда не вижу от него нормальных эмоций, вечно эта застывшая маска скуки на лице.

— Но я и правда горд, и рад, что выиграл спор, — он надменно выгибает бровь — его извечная привычка. — Обычно для этого спор и затевается, чтобы выиграть, понимаешь?

— Но так нельзя!

— Почему?

— Я человек… ты спорил на мои чувства… это мерзко…

— Я не считаю это мерзким, — информирует он и беззаботно пожимает плечами. — И я тебя не унижал. Макс попросил привести тебя в его дом, чтобы окончательно убедиться, и я должен был забрать ключи от его байка. На этом все должно было закончиться, я не думал, что Макс так разойдется и даст послушать всем в комнате ту запись… и не думал, что Люба все, что происходило, выставит на всеобщее обозрение. Но не переживай, запись твоего признания удалена, я уже поговорил с Максом, никто больше не услышит. Обещаю. Никто не посмеет тебя тронуть. Варь, никто не пойдет против меня.

Обдумываю все, что он сказал.

— Тебе так нужен был байк Макса?

Он коротко посмеивается, оставляя этот вопрос без ответа. Понимаю почему. Я думаю, что тут все понятно. Он итак может купить себе этот чертов мотоцикл. С его деньгами, он может купить себе все, что угодно.

— Антон… каковы были условия спора?

— Твое признание в любви, — говорит он тихо то, что я и без того поняла.

— Полностью, расскажи полностью… пожалуйста… я хочу знать! Мне… нужно знать!