Трофей мажора (СИ)

И он бы взял кексик, да только разрезать бы не смог, по столу только если бы им постучал, а затем — выбросил. Ну … или поставил бы на полочку и любовался моими трудами? А на кой черт? Я же ему безразлична…

Какие еще идеи?

Можно этим кексом в баскетбол поиграть?

Не знаю почему, но у меня совершенно не получается погрустить, хотя атмосфера располагает. От всех этих нелепых безумных фантазий я начинаю дико хохотать. Вот меня понесло, безумно жарко становится, хотя пару минут назад я мерзла. Присев на кровати и оперившись на подушку, за живот от смеха хватаюсь, но отвлекаюсь, потому что пришло еще одно сообщение.

Антон: «Не плачь»

— В этот раз ты ошибся, чертов придурок! Я не стану больше по тебе плакать, — со смехом шепчу, глядя на экран телефона, но ничего ему не отвечаю. Игнорирую.

Итак, на чем я остановилась ранее, до этой дивной фантазии?

Настоящие друзья, если я смогу найти для них время, которого будет очень мало. Папа так много работает ради меня, и я планирую разгрузить его. Я много об этом думала, и решила — найду подработку. Давно пора было это сделать. Отцу бы нужно уже расслабиться, найти себе хорошую женщину, возможно — снова жениться. Сколько еще ему быть одному? Столько лет прошло. Пора наладить личную жизнь.

А что насчет моей личной жизни?

Пфф… я больше никогда никому не смогу довериться.

Зачем мне парень? В будущем, заведу себе, как и положено, следуя слухам из интернета, семь кошек, или… восем… Да, вот завтра пойду в зоомагазин и выберу котенка. Маленького рыженького комочка. Буду заботиться о нем и любить. Решено — так и сделаю.

Снова укладываюсь на кровать, обернувшись одеялом до самого носа. Температура в доме странно скачет, что-то явно не так с отоплением. Глаза устало прикрываю и зеваю.

Но образ Антона все еще перед глазами. Ох, какой же это придурок все-таки красивый!

Бзссс….сссс… бум!

— Варь! Очнись!

Бсссссс….ссссс…. Шшш…ссс…

— Варяя!

Протягиваю ему кексик.

— Так что, насчет баскетбола, Ваше Величество? — интересуюсь я, присаживаясь в реверанс.

— Чего?!

— Сыграем, по-соседски? — и улыбаюсь дружелюбно.

Антон удивленно смотрит на меня, хлоп, хлоп, своими густыми ресницами.

— Варь… ты чего?

И ледышки его встревоженно искрят, а потом таять начинают.

Вода вокруг ледяная, на шаг отступаю — горячая, а я такая стою в мокрых носках с мышками, и стразы с ушек отваливаются и плывут, плывут… Это так странно. Вода поднимается, уже по горло мне.

— Варь, приди в себя!

— Я в себе, — наивно отвечаю, руками по воде разгребаю, которая уже в моей кровати. А он ко мне приближается, руку на лоб кладет.

— У тебя жар. Ты вся горишь.

— Ааа? — смаргиваю пелену перед глазами, головой верчу. Почему так шумно? Еще сильнее звук стал. Как будто ветер по комнате гуляет, и ветви внутри скребут. Свет включен — на улице темень. — Ты что?! Окно сломал?

Ошарашенно смотрю на валяющуюся на полу задвижку от окна, дверца которого со скрипом болтается на последнем издыхании.

— Сейчас починю, — глухо отзывается Антон, по шкафам моим активно шныряя. — Где градусник?

— Там, — на полку пальцем показываю, где аптечка лежит. — Ты зачем ко мне среди ночи залез? Придурок! Окно сломал! Утром бы в дверь постучал — я бы открыла!

— Я стучал, — говорит он, пихая мне подмышку градусник, и от его прохладного прикосновения к разгоряченной коже я робею. — Ты уже сутки валяешься, свет не включаешь.

— Что? Я утром в школу собиралась.

— Какая школа? Уже суббота.

— Что? — растерянно смотрю на него, пока он в одеяло меня сильнее закутывает и подушку мне под спину подпирает. — Пятница должна быть…

Телефон беру, а на экране высвечивается пятнадцать пропущенных. Суббота уже. Ночь. Антон окно захлопывает, подпирает раму книгами, чтобы не открывалось.

. — Я починю, — вновь оправдывается, глядя в мое возмущенное лицо. — Говорю же, ты уже сутки валяешься. Я звонил и стучал, испугался за тебя… кхм…

Испугался?

Я рот удивленно открываю, по одеялу рукой провожу — оно все мокрое, как и я сама. Он подходит ко мне, волосы влажные, упавшие на лицо, заботливо убирает. Смотрю на него во все глаза.

— Пойду чайник поставлю, — говорит Антон…

Глава 37

— Пойду чайник поставлю, — говорит Антон, и выходит из комнаты.

Провожаю его ошеломленным взглядом. Он собирается позаботиться обо мне? Зачем это притворство, не понимаю…

Еще раз беру телефон, уверена — папа названивал, беспокоился. Но к моему величайшему удивлению обнаруживаю лишь пропущенные от Антона. Это очень странно, мы с папой созваниваемся ежедневно. Пролистываю гору входящих сообщений, лишь одно от отца:

«Дочь, прости, очень занят по работе. Меня не будет на связи какое-то время. Надеюсь, у тебя все хорошо. Я очень тебя люблю.»

«Я очень тебя люблю» — эта строчка вызывает во мне сильное беспокойство. Последний раз, когда он мне такое сказал, было после похорон мамы. Что-то тут явно нечисто…

Пишу ответ:

«Папа, я тоже тебя очень люблю, но у тебя точно все хорошо?»

Еще несколько минут смотрю на экран, но потом слышу хлопок двери, и убираю телефон на тумбочку.