Трофей мажора (СИ)

Отвлекаюсь от своих мыслей, поднимаю голову и смотрю на него. Улыбаюсь.

— Я слышала, не переживай. Илья, спасибо тебе за все.

Продолжая стоять рядом с ним, поворачиваюсь, смотря на взбудораженную толпу зевак. Мои одноклассники собрались кучкой, болтают о своем. Некоторые промокли, накинули полотенца. Веду фокус дальше, и встречаюсь глазами с Антоном.

Он выходит из толпы, очень злой и напряженный. Тоже весь мокрый. А еще дышит тяжело. Будто пробежал огромную дистанцию.

Мажет нас с Ильей острым, пронизывающим, словно кинжал, взглядом. На моей футболке задерживается, сглатывает. Его кадык дергается, он усмехается.

И я не могу от него внимания оторвать.

И снова…

Глаза в глаза.

От этого льда у меня дыхание обрывается.

— Вот говорил же, их наедине не оставлять! — звонко орет на всю улицу Паша, указывая на меня и Илью. И наш зрительный контакт с Антоном прерывается. — Предупреждал, будет потоп! И вот вам, пожалуйста! Залили, к чертям, всю школу…

Раздается смех, мы с Ильей тоже смеяться начинаем.

— Так, вы едете? — раздраженно интересуется водитель скорой помощи. — Или миловаться изволите? Только давайте, продолжайте без нас!

— Еду, — киваю ему. — Сейчас.

Поворачиваюсь к Илье:

— Я тебе футболку на игру успею принести, ты не переживай.

— Это ты не переживай, у меня запасная есть, — улыбается он. — Носи, это мой тебе подарок. И не болей… береги себя.

Я возвращаюсь в машину, со мной — младший фельдшер и медсестра, (насколько я смогла выяснить из разговора). Они садятся напротив меня, на вторую кушетку. А старший фельдшер, по-видимому — спереди, с водителем.

Перед тем, как дверь закрывается, я вижу, что школьники расходятся. Толпа редеет.

Мы отъезжаем буквально немного, и тут машина резко останавливается. Водитель снова открывает дверь и говорит:

— Борь, Ань, выходите, — рукой им машет.

— В смысле? — спрашивает фельдшер. — Что случилось?

— Потом объясню.

Они выходят, а я удивленно смотрю на них. Неужели, я одна поеду? С другой стороны, так лучше. Поуютнее. Эти медики такие грубые. Мне было с ними немного некомфортно.

Но нет.

Я ошиблась.

Не одна.

В кабину уверенно залезает Антон, после чего двери за ним закрывают.

Он садится напротив меня, и усмехается. Надменно и величественно, ну, как он собственно и умеет. Бывает ли по-другому?

— Но так нельзя! — возмущаюсь я. — А они как же?

— Не знаю, — безразлично пожимает плечами. — На такси, может.

— Так сказали же, не положено сопровождающих! Антон, нельзя…

— Да что ты заладила, нельзя, нельзя… Для меня такого слова не существует, неМалявка.

— Ты просто невыносим! — озвучиваю ему свой гневный вердикт.

— Не Твой Герой, — подначивает он меня.

Молчу.

Игнор, игнор, игнор.

— А у вас с Ильей очень близкие отношения, да? Покемон…

И сверкает так зло глазами, словно я его предала. О чем он? Что себе там удумал?

Ничего не поняла.

Я отворачиваюсь от него. Ноги закидываю на кушетку, коленки подгибаю.

Но тут вижу, что футболка задралась, оголив бедра, открывая часть моего милейшего белья с покемонами. Смущенно поправляю, окинув взглядом Антона, и успеваю отметить про себя, что он все заметил. И этот взгляд мой тут же поймал, при этом бровь выгнул и улыбнулся одним уголком губ.

— Хм, — бросает он с неоднозначной ухмылкой, отчего мне становится до крайности неловко и жарко. — Я очень надеюсь, что и он увидел также, случайно… в иное мне верить слишком противно. Только… знаю, какая ты у меня невинная. Но если я выясню что-то… будет плохо всем.

Боже, что он такое говорит?

Что за мерзкие намеки?

Боже, боже, боже…

Мне становится слишком душно, щеки начинают полыхать.

— Не смотри на меня! Я не хочу, чтобы ты смотрел! — зардевшись, отворачиваюсь к стенке.

Футболку сильнее натягиваю, до самых щиколоток, подтягивая при этом колени выше. Благо, размер позволяет.

И для достоверности еще и пледом накрываюсь. Укутываюсь, почти до ушей. Зарываюсь в кокон.

— Не жарко? — спокойно интересуется придурок.

— Холодно, — бубню, и отчего то мой голос звучит очень обиженно.

— Давай согрею.

Он вдруг пересаживается ко мне и обнимает. Меня, запутанную в футболку и плед, словно маленького котенка к себе прижимает, так крепко, почти до хруста. Я голову поворачиваюсь, его лицо совсем близко, его губы задевают кожу щеки и оставляют свои горячие следы.

Сердце полыхает в ритме танго.

И вырваться никак, сама себя замуровала.

Его дыхание жаркое и приятное, со сладковатым привкусом, все еще блуждающим на губах. Еще с тех пор. Когда он меня целовал. Такой притягательный и такой далекий вкус.

Он всю меня обвалакивает.

Так хочется снова ощутить, и на меня наваливается это ужасное, тягучее, дурманящее помутнение.

Дыхание с шумом срывается, затем — стопорится.

Ох, как же я это ненавижу.

И как же я это люблю.

Это состояние, когда во мне вспыхивает искра.

Один…

Два…

Вот-вот столкнемся.

Глаза прикрываю и…

И отворачиваюсь.

Должна держать оборону.

А он пальцами меня за подбородок берет и лицом к себе поворачивает.

— Варь, — шепчет с хрипотцой в голосе.

— Ммм?

— Давай считать вместе…

— Что?