Читаем Троя полностью

Во втором пассаже это крутой холм: «Есть Фриоесса град, на высоком утесе лежащий»[368]. В третьем – это или холм близ Алезия, или конический курган Алезия[369]. Таким образом, если это слово иногда означает конический курган, иногда – КРУ~ той холм, то мы должны предполагать, что Калликолона – это название красивого, высокого, крутого холма, форма которого бросается в глаза. Именно таким холмом и является гора Кара-Юр, чья похожая на крышу вершина надолго остается в памяти любого, кто посетит долину Трои. Кроме того, на вершине этого холма есть фундаменты большого здания, которое могло бы быть храмом Ареса, что объяснило, почему он кричал то с акрополя Илиона, то с Калликолоны. Опять-таки поэт неоднократно описывает огромные размеры и невероятную силу бога войны, который кричит так громко, как десять тысяч воинов[370], и который, когда его поражает Афина, покрывает на земле пространство в 7 плефров – 216 метров[371]. Еще большие размеры отличают его сестру Эриду, которая, шагая по земле, даже касается головой небес

[372]. Я могу добавить, что шлем Афины был достаточно велик, чтобы накрыть войска ста городов[373]. Таким образом, расстояние в 7 километров не должно быть препятствием для нашего предположения, что гора Кара-Юр и есть гомеровская Калликолона. Я думаю, здесь уместно упомянуть, что Евстафий[374], который безо всякой критики принимает теорию Страбона относительно идентичности Трои с «селением илионцев», неправильно понял процитированную выше фразу «В 10 стадиях над селением илионцев возвышается Калликолона – нечто вроде холма, мимо которого в 5 стадиях протекает Симоент» и счел, что «Калликолона – это холм длиной в 5 стадиев, около которого протекает Симоент». Я должен еще заметить, что только северо-западный конец уже упоминавшегося гребня именуется мысом Ретий, что, однако, не относится к возвышенности, выдающейся надо всем остальным.

Примечание III

Наступление моря на берега Геллеспонта

Процитировав в т. 1 «Илиона» на с. 147, 148 ученую работу г-на Фрэнка Калверта «Об азиатском береге Геллеспонта», в которой он с очевидностью доказывает, что земля на берегу перестала расти и море постепенно наступает на землю, здесь я могу сказать, что г-н Калверт написал мне, что нашел новые доказательства наступления моря в заливе Артаки на северном берегу Геллеспонта, где можно видеть фундаменты домов, заходящие в море на значительное расстояние от берега.

Примечание IV

Положение кургана Ила, согласно Илиаде

Как я уже писал в т. 1 «Илиона» на с. 228, на некотором расстоянии перед Илионом находилось место слияния Скамандра и Симоента, а также брод через Скамандр; и рядом с ним был курган Ила, на котором высился столб, к которому прислонился Парис, когда пустил стрелу в Диомеда и ранил его[375]. Это положение памятника также доказывается советом, который устроил Гектор вдали от кораблей, на берегах Скамандра[376] и рядом с курганом Ила, вдали от шума боя[377]. В другом пассаже говорится

[378], что он расположен в середине равнины, однако здесь отнюдь не имеется в виду (как обычно считают), что он был расположен близко к смоковнице, которая, как очевидно из других пассажей[379], находилась вблизи городской стены; напротив, четко говорится, что троянцы, убегая по равнине к городу, пробежали мимо кургана Ила и смоковницы, и здесь нет ни слова о том, что они находились близко друг к другу:

Толпища мимо кургана Дарданского древнего ИлаПолем, нестройные, мимо смоковницы дикой бежали,Сердцем летящие в град…

Однако ни один из этих пассажей не позволяет сделать вывод, был ли расположен курган Ила на правом или на левом берегу Скамандра. Об этом мы не находим никаких указаний ни в пассаже, из которого следует, что тысячи сторожевых огней троянского лагеря были видны между кораблями и рекою[380]

, ни в том, где говорится, что Гектор, который (с точки зрения греков) сражался на левом фланге сражения, на берегу Скамандра, не знал ничего о резне[381], устроенной Аяксом: нас оставляют в полном неведении относительно расстояния между сценой этой резни и курганом Ила. Таким образом, здесь нет ничего, что противоречило бы единственному пассажу из «Илиады», который определяет местоположение кургана Ила и говорит, что он расположен на правом берегу Скамандра, поскольку по дороге к палатке Ахилла Приам сначала проходит курган Ила и затем достигает брода через Скамандр:

Путники вскоре, проехав великую Ила могилу,Коней и месков[382]* своих удержали, чтобы напоить ихВ светлой реке…[383]

Примечание V

Деметрий из Скепсиса

Перейти на страницу:

Все книги серии Илион

Илион. Город и страна троянцев. Том 1
Илион. Город и страна троянцев. Том 1

Великая мечта, ставшая смыслом жизни, долгим и кружным путем вела Генриха Шлимана, немецкого коммерсанта, путешественника и прославившегося необыкновенными открытиями археолога-любителя, к легендарному Илиону. Ознакомившись с подробнейшим отчетом о раскопках, проведенных Шлиманом в толще холма Гиссарлык, Микенах и Тиринфе, не только специалисты-археологи, но и все интересующиеся историей смогут оценить вклад в мировую науку знаменитого энтузиаста, общепризнанного «дилетанта» и всемирно известного исследователя древнегреческих древностей, посвятившего более десяти лет поискам и раскопкам «града Приама». Особую ценность книге придает обширный иллюстративный материал и автобиография автора, сотворившего легенду о самом себе. Данная работа переведена на русский язык впервые, что делает это издание уникальным.

Генрих Шлиман

История / Образование и наука
Илион. Город и страна троянцев. Том 2
Илион. Город и страна троянцев. Том 2

Великая мечта, ставшая смыслом жизни, долгим и кружным путем вела Генриха Шлимана, немецкого коммерсанта, путешественника и прославившегося необыкновенными открытиями археолога-любителя, к легендарному Илиону. Ознакомившись с подробнейшим отчетом о раскопках, проведенных Шлиманом в толще холма Гиссарлык, Микенах и Тиринфе, не только специалисты-археологи, но и все интересующиеся историей смогут оценить вклад в мировую науку знаменитого энтузиаста, общепризнанного «дилетанта» и всемирно известного исследователя древнегреческих древностей, посвятившего более десяти лет поискам и раскопкам «града Приама». Особую ценность книге придает обширный иллюстративный материал и автобиография автора, сотворившего легенду о самом себе. Данная работа переведена на русский язык впервые, что делает это издание уникальным.

Генрих Шлиман

История / Образование и наука

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
1939: последние недели мира.
1939: последние недели мира.

Отстоять мир – нет более важной задачи в международном плане для нашей партии, нашего народа, да и для всего человечества, отметил Л.И. Брежнев на XXVI съезде КПСС. Огромное значение для мобилизации прогрессивных сил на борьбу за упрочение мира и избавление народов от угрозы ядерной катастрофы имеет изучение причин возникновения второй мировой войны. Она подготовлялась империалистами всех стран и была развязана фашистской Германией.Известный ученый-международник, доктор исторических наук И. Овсяный на основе в прошлом совершенно секретных документов империалистических правительств и их разведок, обширной мемуарной литературы рассказывает в художественно-документальных очерках о сложных политических интригах буржуазной дипломатии в последние недели мира, которые во многом способствовали развязыванию второй мировой войны.

Игорь Дмитриевич Овсяный

История / Политика / Образование и наука