Троя

Во время великого голода в Египте при Иосифе за пшеницу платили деньги как местные, так и чужеземцы (Быт., 32: 56–57), покуда все имевшиеся как в Египте, так и в Ханаане деньги не оказались в царской казне (47: 14, 15), и только тогда египтянам пришлось вернуться к натуральному обмену, платя сначала скотом, а потом землей. Ханаанские серебряные деньги, которые сыновья Иакова взяли, чтобы купить зерно (42–44 passim), считались на вес, так как серебро положили обратно в их сумки «по весу его» (43: 21). Во время Исхода закон Моисея часто упоминает о деньгах: и теперь мы уже находим сикль как стандарт, очевидно стандарт веса. Этот стандарт был священным и, несомненно, находился у жрецов, ибо он определяется как «сикль священный, в сикле двадцать гер»[440]* (Исх., 30: 13). Среди добычи в Иерихоне мы находим, помимо 200 сиклей серебра,

золотой «язык» весом в 50 сиклей (Нав., 7: 21,24). Может ли это быть указанием на то, что ханаанеи в этом великом городе, обогатившиеся благодаря торговле с Вавилоном (поскольку среди добычи была и «прекрасная Сенаарская[441]* одежда»), уже имели золотую валюту? Слово язык определенно отвечает тем лезвиям или листкам серебра, которые были найдены в великом троянском сокровище. Чеканная

монета у евреев не упоминается вплоть до вавилонского пленения.

Приложения

Приложение I

Путешествие в Троаду в мае 1881 года

(Доктор Генрих Шлиман)

Следующий рассказ о моей поездке по Троаде должен был бы быть добавлен к «Или о ну», поскольку он восстанавливает многие моменты гомеровской географии, которые доселе оставались неясными, и исследует множество теорий, которые существовали в течение тысячелетий и никогда не оспаривались и даже не вызывали никаких сомнений. Далее, этот рассказ должен еще больше поднять всеобщий интерес, обращенный к Гиссарлыку, поскольку он показывает, что между Геллеспонтом, горами Ида, Адрамитским заливом и мысом Лект нигде нет никаких скоплений доисторических руин, в то время как слой таких руин на Гиссарлыке достигает 14 метров в глубину. Измерение высот проводилось с величайшей точностью, и все точки, которые были исследованы в ходе путешествия, со всевозможной аккуратностью нанесены на карту (№ 140, см. фронтиспис), которую я рекомендую особому вниманию читателя.

Я закончил свое исследование Гиссарлыка в июне 1879 года. Публикация моей книги «Илион» была осуществлена одновременно по-английски фирмой «Харпер бразерс» в Нью– Йорке и г-ном Джоном Мюрреем в Лондоне и по-немецки г-ном Ф.А. Брокгаузом в Лейпциге, все это заняло у меня около полутора лет. Как только я закончил эту работу, я перешел к осуществлению уже давно задуманного мною плана исследования минийского Орхомена в Беотии. Я закончил эти раскопки примерно в середине апреля 1881 года. Есть только три города, которые Гомер именует πολύχρυσος («многозлатный») – а именно Троя, Микены и минийский Орхомен. Большие сокровища, которые я обнаружил в двух первых городах, доказали, что они полностью заслуживали гомеровского эпитета. Я не нашел золотых сокровищ в Орхомене, однако огромное мраморное здание, именуемое «сокровищницей», а также «таламос» с его великолепным скульптурным потолком, которые я там обнаружил, – молчаливые свидетели огромного богатства и уместности гомеровского эпитета «многозлатный» в применении к Орхомену. Относительно дальнейших деталей этих раскопок я отсылаю читателя к моей книге «Орхомен»[442]

.

Покончив с этим, я объехал горы Иды, чтобы посмотреть, есть ли какие-нибудь доисторические руины в других местах Троады. Хотя я посещал эти места часто и в течение пяти лет провел там на раскопках много месяцев, тем не менее каждая новая поездка вновь и вновь приносит мне радость, ибо могущественно очарование троянского пейзажа: здесь каждый холм и долина, море, Геллеспонт и каждая речушка – все дышит Гомером и Илиадой. Однако в данном случае моя поездка представляла особый интерес, ибо она была осуществлена, чтобы определить, какие еще места древних поселений помимо Гиссарлыка требуют археологического исследования.

§ I. От города Дарданеллы до Гиссарлыка. Я покинул город Дарданеллы (температура 26,5 °C = 79,7 °F) 13 мая 1881 года верхом на лошади в сопровождении одного слуги, владельца лошади, и двух жандармов, которых любезно предоставил в мое распоряжение гражданский губернатор Дарданелл, поскольку в этих местах небезопасно. Выехав из города, мы перебрались через мелкую речушку Дарданеллы, в которой вода не иссякает даже самым жарким летом и в идентичности которой с гомеровским Родием[443] не может быть никаких сомнений, поскольку она именовалась так еще во времена Страбона[444], который говорит нам, что напротив ее устья на Херсонесе Фракийском находилась так называемая Киносема («курган суки»), который считался могилой Гекубы: говорили, что после смерти она превратилась в собаку.