Троянский кот

Госпожа Кокидэн занимала во дворце внутренние, северные покои. Помещения для ее дам располагались между внутренними покоями и наружной террасой. Они делились на небольшие каморки скользящими перегородками. Если из-за перегородки слышался обычный шум, без которого немыслимо любовное свидание, никто не придавал этому значения. Но когда две придворные дамы переговариваются таким взволнованным шепотом — значит, речь они ведут никак не о любви. Что же такое затеяли юная госпожа Гэн-но-тюро и почтенная госпожа Акико?

Раздалось покашливание. Но не снаружи, а из внутренних покоев. Акико ответила таким же покашливанием. Занавес отклонился — появилась госпожа Кокидэн.

До сих пор Норико ее не видела — она не показывалась из глубины своих покоев. Когда она хотела видеть госпожу кошку, ту носила к ней хозяйка — госпожа Гэн-но-тюро.

Госпожа Кокидэн оказалась подлинной красавицей, чарующе прелестной, хрупкой и грациозной, лицо ее поражало нежной белизной, а волосы, подобранные по бокам и завязанные сзади позолоченным шнурком, скользили за ней по полу — красавица вползла в каморку своих дам на коленях.

— Пожалуйте сюда! Устраивайтесь поудобнее! Ближе к жаровне! шепотом засуетились дамы вокруг повелительницы, помогая ей сесть и красиво раскладывая вокруг ее колен полы шести белых нижних платьев и двух верхних из глянцевитого ярко-алого шелка и широкие длинные рукава, удобные для того, чтобы греть в них озябшие руки.

— Вам принесли?.. — тихо спросила очень взволнованная госпожа Кокидэн.

— Разумеется, разумеется! — с этими словами госпожа Акико потянула к себе спальное изголовье и из его выдвижного ящичка достала пухлую книгу. — Принесли сегодня утром в корзине с нижними платьями…

— Ты все тут поймешь? — открыв первую страницу, поинтересовалась госпожа Кокидэн. — Я узнаю тут лишь некоторые знаки…

— Постараюсь, госпожа. Я ведь училась вместе с братом.

— Удивительно, что отец позволил тебе учиться этой грамоте, заметила госпожа Кокидэн. — Разве тогда это не считалось неприличным?

— Сперва отца это забавляло, — объяснила госпожа Акико. — Потом я опередила брата — и брат старался меня догнать. А уж потом оказалось, что я знаю не меньше, чем он, и запрещать мне читать китайские книги было уже поздно.

Норико удивилась — все дамы были обучены чтению, а девушки, которых готовили для государя, — и подавно. Почти все они писали стихи — слагали танка и низали рэнга, радуя этим на состязаниях государя. Более того — многие знали наизусть все двадцать томов «Кокинсю» — а сколько танка в этой огромной антологии, Норико и вообразить не могла.

Правда, при ней одна пожилая служанка неодобрительно сказала о другой даме, не госпоже Акико, что излишнее знание женщине только беду приносит, особенно знание китайских иероглифов, и в лучшем случае она лишится любимого мужчины, а в худшем — накличет вражду злых духов.

— Только тише, тише, — озираясь, шептала госпожа Йоко. — Услышат другие дамы — стыда не оберемся…

— В моих покоях все легли спать, — сказала госпожа Кокидэн. Правда, у старших дам сон чуткий, но ведь не услышат же они оттуда…

Три красивые головки склонились над книгой.

— Там и картинки есть! — обрадовалась Йоко. — Ох…

И покраснев так, что даже под белилами это стало заметно, быстро перевернула страницу.

— Тише, тише… — одернула ее Акико. — Что в этом такого удивительного? Неужели ты в свои годы не знаешь этих вещей? Подвинь-ка лучше лампу. Ничего не разобрать… Неужели у всех врачей — такой отвратительный почерк?

Удивлению Норико не было предела — обычно дамы читали сборники стихов и увлекательные романы, но разве врачам положено писать стихи и романы? Она подобралась поближе, стараясь заглянуть в книгу.

— «Пэнь-цзу сказал: если мужчина и впрямь хочет извлечь для себя большую пользу, то лучше всего иметь дело с женщиной, невежественной в любовном искусстве», — прочитала Акико, сразу переводя с китайского на японский. — Продолжать?

— Продолжай, — неуверенно отвечала юная супруга государя. — Пока в этом нет ничего зазорного…

— «Следует сближаться с девушками, цветом лица подобными ребенку. Если девушка старше четырнадцати-пятнадцати и моложе восемнадцати-девятнадцати лет, то она вся отдается мужчине с великой для него пользой. Возраст женщины не должен превышать тридцати лет. Если же ей еще нет тридцати, но она уже рожала, то пользы от такой женщины быть не может», — и Акико негромко рассмеялась.

— Хорошо, что наши мужчины не читают таких книг, — заметила госпожа Кокидэн. — Если вдуматься, они и «Кокинсю» с «Манъесю» не все до конца дочитали…

Акико перевернула несколько страниц.

— Обычные мужские глупости, — объяснила она в ответ на удивленный взгляд Йоко. — Про то, что мужчине нужно иметь как можно больше женщин, и тогда он достигнет долголетия. Особенно забавно, когда этими глупостями забивает себе голову мужчина, которому и с одной-то не управиться.

Госпожа Кокидэн смутилась, а Йоко одобрительно закивала.