Тройка мечей

Келси захотелось сорвать с себя цепочку и швырнуть камень в море высоких трав, по которому они шли.

– Это не мой выбор, – глухо произнесла она.

– Такого не должно…

– Сколько можно это твердить? – вмешался Йонан. – Ты повторяла это уже много раз. Не должно, но так есть. Значит, прими это.

Колдунья повернула голову и устремила на воина взгляд, исполненный жгучей ярости.

– Помолчи, мужчина. Таким, как ты, неведомы тайны.

В сознании Келси возникло воспоминание – но слабое, словно все это было не с нею. Холод рукояти с кванским железом, приложенный к ее запястью, губы, высасывающие отраву, – а потом холод самоцвета.

– Он спас мне жизнь, – сказала она, повинуясь этому воспоминанию. – А что толку было от твоих заклинаний, Витле? И я думаю, – она слегка нахмурилась, – что мы столкнулись с чем-то куда сильнее любого самоцвета.

Голову Келси клонило книзу, а ее камень подергивался, словно желал полностью избавиться от ее тела. Но Келси смутно осознавала, что если камень исчезнет где-то на найденном им пути, она его уже не найдет. Даже самоцвет Витле сделался ярче и немного приподнялся над ее одеянием.

Из моря трав высотой им по колено впереди поднимались какие-то тени: явные возвышенности, но не горная цепь, а лишь покатые склоны холмов. И они шли прямиком к этим покрытым тенью холмам.

Дважды к ним спускались и вновь взмывали в высоту птицы – черно-красное оперение было отчетливо видно даже при нынешнем тусклом освещении. И хотя птицы не нападали, Келси была уверена, что это создания Тьмы, возможно, соглядатаи Сарнских Всадников или кого-то подобного. Однако их троица даже не пыталась скрыться, а зашагала через равнину напрямик к холмам.

Витле раз за разом повторяла какие-то слова, судя по звучанию – одни и те же. Йонан молчал, но держался рядом с Келси, так, чтобы подхватить ее, как только потребуется.

Луна резко разграничила свет и мрак. Местами над травой возвышались кусты, и Келси посматривала на них с опаской; ей казалось, что их тени совсем не похожи на очертания кустов, что они как-то странно шевелятся, будто за ними прячется что-то невидимое, но откликающееся на силу лунного света.

Небо начало сереть в предчувствии рассвета, когда дорога под их ногами изменилась. Они шагали не по мостовой из наполовину заглубленных в землю черепов, но от травы остались лишь редкие пучки, пробивающиеся между белыми каменными плитами, – здесь явно когда-то проходила дорога. И когда они ступили на неровную поверхность, где многие плиты выпирали из земли, Келси осознала кое-что еще. Не увидела, не услышала – лишь ощутила. Принуждение усилилось. Ее затопило ощущение, что дело, которое нужно сделать, необходимо сделать быстро, и девушка перешла с шага на рысцу. Секунду спустя Витле и Йонан нагнали ее.

Дорога нырнула в проход среди первого ряда холмов, и, когда путники вошли туда, оказалось, что по обе стороны высятся грубо вытесанные каменные столбы, истертые временем так, что на их поверхности сохранились лишь обрывки каких-то узоров.

Когда Келси прошла между ними, чуть опережая своих спутников, в глубине ее души что-то шевельнулось. Это были не ее воспоминания, но она вскинула руки, салютуя востоку и западу. Ее захлестнуло возбуждение.

Дорога уходила дальше; здесь ее состояние было получше, и трава почти не посягала на нее. За столбами тянулась цепочка не то холмиков, не то небольших круглых камней; возможно, это были не остатки стены, а всего лишь знаки, отмечающие дорогу. Дважды путники сворачивали с дороги, один раз вправо и один влево. А потом путь им преградил холм покрупнее. К нему Келси и подошла; камень тянул ее туда, словно на веревке. Затем оказалось, что она прижимается к земле всем телом, раскинув руки, а самоцвет, зажатый между ее грудью и землей, пылает, словно одной ее Силы достаточно, чтобы затянуть ее в землю, на поиски того, к чему стремится Колдовской камень.

Девушка повернула голову и взглянула на Витле. Самоцвет колдуньи теперь тоже отодвинулся от ее тела и тянулся к холму.

– В нем – или за ним, – сказала колдунья.

Келси обнаружила, что прямо голыми руками выгребает дерн и почву, словно животное, роющее себе нору. Она заметила, как Витле тоже протянула руки к холму, собираясь последовать ее примеру. Но тут Йонан оттащил их обеих и принялся прорубать мечом дерн, плотно переплетенный корнями травы. Келси никогда еще не видела, чтобы кванское железо в рукояти его меча горело так ярко.

Потом он что-то поддел мечом, дернул, и наружу вывалился большой пласт земли, переплетенной корнями. Под ним в утреннем свете ясно был виден пронизанный прожилками камень, весь в земле. Йонан рубил и рубил, и в конце концов перед ними предстала каменная плита размером с дверной проем.