Тройка неразлучных, или Мы, трое чудаков

Пипу время от времени приходит в голову жуткая мысль — а что, если в физкабинет заглянет директриса и увидит эти их «занятия» физикой? Учителю Штёвичку придется объяснять, какие научные фильмы он демонстрирует на уроке. Вечером в постели Пип сам иногда придумывает для нее объяснения, ставя себя на место учителя. Это — мучительное занятие. Пип леденеет, покрывается потом, но никогда доводы не кажутся ему убедительными. И хотя по виду учителя никак не скажешь, что его одолевают какие-то заботы, зато вместо него волнуется Пип. Но это — пока фильм не начался. Но вот замелькали новые кадры, и все треволнения забыты, никого уже ничто не тревожит, кроме судьбы Джимми. К прежним четырем бандитам прибавилось еще пять; едва он успел расправиться с этой восьмеркой, как откуда-то взявшийся девятый — и последний бандит — выстрелил в него из пистолета. Но, прежде чем бандит успел пристрелить обезоруженного героя, револьвером завладела прекрасная Мэй. Выстрел — и девятый бандит падает навзничь. Заключительная сцена бесподобна: Джимми, с одним пальцем, перевязанным белоснежным бинтом, опять стоит перед шерифом. Шериф снова произносит речь, однако Джимми, мужественный и молчаливый, поднимает руки и показывает девять пальцев, что означает число бандитов, с которыми он расправился. Потом он своим обычным манером щелкает по шляпе, на сей раз приветствуя шерифа, и удаляется вместе с прекрасной Мэй. Учитель Штёвичек показал фильм до самого последнего кадра. И не сразу зажег свет, ведь обратный путь из Техаса в физкабинет должен занять некоторое время…

— Ну, а теперь, Вашек и Андула, ничего не поделаешь, — говорит он немного погодя, — придется вам впустить сюда дневной свет и суровую действительность.

Все щурятся. Катя свертывает полотно, и учитель запирает его в шкаф. На самом ли деле он при этом с облегчением перевел дух или это только показалось Пипу?

— Дамы и господа, отдаете ли вы себе отчет, что близится конец четверти и скоро педсовет? Вашек, ты еще стоишь. Иди-ка расскажи нам кое о чем.

Вашек знает урок. Он рисует параллелепипед, заштриховывая невидимые грани. Потом рассказывает, как бы он построил сетку и вычислил поверхность.

— Достаточно. Видно, придется выставить тебе пятерку и забыть обо всех забытых и невыученных уроках, а?

— Уроки делать я никогда не забывал, только тетради, — защищается Вашек. — И если не забуду, то в следующий раз непременно принесу и все покажу.

— Ну ладно, — вздыхает учитель и ставит Вашеку пятерку.

— Теперь ты, Андула.

Андула считает, но то и дело сбивается при умножении, потому что страшно торопится.

— Кто за вами гонится, мадам? — спрашивает удивленно математик.

— Я не виновата, — отвечает Андула, — я всегда тороплюсь. И когда мою посуду, обязательно хоть одну тарелку, да разобью. Мама нет, но она ужасная копуха.

Во время этой речи Андула успевает раскрошить мел и уронить на ногу линейку. Пан учитель подмигивает ей:

— Ты лучше иди сядь. Вполне прилично. И не стирай с доски, эта фигура нам еще пригодится.

Андула плетется к своей парте.

— Теперь ты, Ярда. Тетрадку ты тоже забыл, наверное, не так ли? Вы с Вашеком — два сапога пара. Один другого стоит. Ну, отвечай без тетрадки. Покажи на чертеже, какую поверхность мы еще должны вычислить.

Ярда сперва ошибается, но потом отвечает правильно. Не так уж много граней осталось вычислить.

— Хорошо. Теперь умножь, но не торопись. И не робей, как Андула.

Ярда в самом деле считает очень медленно.

— Погоди, — говорит учитель. — Шестью девять вовсе не пятьдесят два, или я сильно ошибаюсь?

Ярда пальцем начинает стирать написанное на доске.

— Погоди, не все. Предпоследний вариант был вполне хорош. У математика и впрямь пропасть времени. Так. Поверхность третьей грани счастливо вычислена.

— Вот видишь, Андула, как хорошо, когда люди не суетятся. А ты, Ярда, расскажи теперь, как бы ты вычислил объем параллелепипеда.

— Сосчитаю три эти… прямоугольника, — выпаливает Ярда во внезапном озарении.

— Превосходно. А дальше?

Ярда стоит с раскрытым ртом. Разве еще чего-нибудь нужно считать?

— Посмотри на этот параллелепипед. Мы знаем поверхность трех граней. Достаточно ли этого?

— У нас есть еще три грани, — неуверенно предлагает Ярда после некоторого колебания.

— Хорошо. Должны ли мы их поверхность считать еще раз?

По мнению Ярды, это вовсе излишне, но поскольку он привык, что наихудшая возможность — самая вероятная, он кивает.

— Ну, Ярда… Ведь один раз мы все это уже вычисляли…

«Ну и что? — думает Ярда. — Ведь в школе только и делают, что занимаются глупостями».

— Посмотри-ка, Ярда. Вот тут у тебя выписан подсчет поверхности трех граней. Нам необходимо взять еще три таких же. Что же мы сделаем?

— Напишем подсчет еще раз, — несмело предполагает Ярда.

— Так вот и напиши. Не там, а под первым подсчетом, И что теперь?

— Сложим, — гадает Ярда.

— Ну вот, видишь, — радуется математик. — А каким образом то же самое можно сделать иначе?

Ярда молчит.

— А что, если умножить на два? — подсказывает учитель.

Ярда соглашается.

— Ну хорошо. А теперь ответь мне на последний вопрос. Что такое куб?