Тройка с минусом, или Происшествие в 5 «А»

— Уголовный тип, — сказал Алик. — Будущий преступник. Да, я забыл тебе сказать… Помнишь, когда ты домой пошла… Я иду… И вдруг чувствую ужасающий удар по голове! Я чуть сознание не потерял!.. Оборачиваюсь и вижу — он. Стоит, понимаешь, и такую нахальную морду скорчил! Я говорю: «Ах так? Ты драться, говорю, вздумал? Ну так получай!.. И как дам ему головой в живот! Он как полетит вверх тормашками!.. Я считаю, с хулиганами только так и надо поступать! Хулиганов жалеть нельзя! Правильно?

— Правильно, — неуверенно сказала Тося. — Но только разве ты…

— Помяни моё слово, — сказал Алик, — этот Агафонов когда-нибудь попадёт за решётку!

Они открыли тяжёлую дубовую дверь и вышли на улицу.

На улице падал крупный снег и не было и в помине никакого Агафонова.

— Ну вот, а ты боялась! — сказал Алик.

И они двинулись вперёд и прошли уже шагов пятнадцать по безлюдной, усаженной деревьями улице, как вдруг твёрдый, как камень, снежок ударил Тосю в плечо.

— Ой! — вскрикнула Тося, и не успела она сообразить, в чём дело, как целая туча снежков замелькала перед её глазами, и один из них попал ей в голову, другой — в ногу, а третий, видно, попал в Алика, потому что Алик заорал благим матом и, держась за глаз, с криком «Спасайся! Агафонов!..» бросился бежать в неизвестном направлении.

ТРОЙКА С МИНУСОМ

Сдав злополучную контрольную, Аня побрела домой. На душе у неё было скверно.

«Что завтра будет? Ой, что будет?.. — думала она по дороге. — Неужели я получу двойку?»

От этой мысли делалось так тошно, что Аня мотала головой, чтобы её прогнать и не думать о том, что будет завтра.

Но не думать о завтрашнем дне было невозможно. С каждой секундой, с каждой минутой, с каждым часом к Ане неумолимо приближался этот завтрашний день, и как ни надеялась Аня на то, что завтра не настанет, завтра настало.

Оно настало с темноты, внезапно освещенной резким электрическим светом. С тишины, перечёркнутой громкой музыкой и весёлым голосом из репродуктора: «Здравствуйте, товарищи! Начинаем нашу утреннюю гимнастику!»

Потом оно затормошило Аню душистой маминой рукой в широком малиновом рукаве.

Потом забулькало холодной водой из крана.

Потом оставило неприятный привкус лесной зубной пасты на Аниных дёснах и языке.

Потом запахло яичницей и кофе с молоком…

А потом всё это кончилось. И началась длинная тёмная улица, и липкий мокрый снег сверху, и пронизывающий ветер…

Но Аня согласна была целый день идти под этим отвратительным мокрым снегом, который целился ей прямо в лицо, под этим ветром, который срывал с неё шапку и лез за шиворот, лишь бы как можно дольше не приходить сегодня в школу.

Там, за поворотом, ярко и призывно светились школьные окна, но Аня шла и не поднимала глаз от мокрого тротуара.

Сегодня ей не хотелось видеть школьных окон. Сегодня она шла медленнее обычного…

И всё-таки вот она, школа.

Впервые в жизни она показалась Ане неприятной, какой-то грязно-зелёной и нелепой, и ей впервые в жизни не захотелось в неё войти.

Но она вошла.

Вошла и разделась.

Разделась и поднялась на третий этаж.

В классе у окна кучкой стояли несколько человек. В середине Спичкин с перевязанным глазом махал рукой и что-то доказывал Ире Сыркиной.

— Называется председатель совета отряда! — горячился он. — Да таких председателей, как ты, гнать надо! Не можешь на Агафонова повлиять! Вот, полюбуйтесь, он мне вчера чуть глаз не выбил! Одуванчикова свидетель.

— Я делаю, что могу, — оправдывалась Ира. — Но я одна с ним не в силах справиться! Вот вы все храбрые за спиной говорить. Вы бы ему в глаза сказали!

— Если бы я был председатель совета отряда, я бы ему ещё и не то сказал! — закричал Алик.

Но тут в класс вошёл Агафонов, и Алик как-то странно, бочком, отошёл от Иры и сел за свой стол. А потом вошла Тося и тоже села на своё место, рядом с Аней Залетаевой, которая опять показалась ей бледной и как будто нездоровой.

А потом вбежали все остальные, кто опаздывал.

И в классе зазвенел звонок.

Первый, второй и третий уроки тянулись нескончаемо долго.

И вот настал четвёртый, последний урок.

Урок математики.

Как-то особенно неприятно и визгливо звенел звонок, и в класс вошёл Сергей Фёдорович.

«Может быть, он ещё не проверил?» — с отчаянной надеждой подумала Аня Залетаева, глядя в добродушное лицо Сергея Фёдоровича. Но Сергей Фёдорович полез в портфель и вынул оттуда пачку тетрадных листов. Сердце у Ани оборвалось.

— Отличились, — произнёс Сергей Фёдорович и помахал в воздухе белой пачкой. — Полкласса двоек. Поздравляю! Фёдоров, раздай контрольные.

Дежурный по классу Фёдоров встал и пошёл раздавать контрольные.