Тройка с минусом

«Ура!» – захотелось крикнуть Ане, но она не крикнула. Ведь она была староста класса и круглая отличница и не какая-нибудь там первоклассница, а как-никак училась в пятом. А это вам не шутки!

Всё-таки она не утерпела и немного подпрыгнула по дороге, но тут же оглянулась: не видел ли кто и не подумает ли про неё чего плохого…

Но люди шли по своим делам. Никто не обращал на неё никакого внимания, и тогда Аня совсем забыла, что она староста и отличница учёбы, и принялась подпрыгивать так, что голуби испуганно шарахались во все стороны.

Бодрым галопом Аня проскакала через три проходных двора и оказалась на большой шумной московской улице.

Ну и весёлая же была Москва в этот солнечный зимний день!

Бежали машины, звенели трамваи, и самолёты летели в небе, и торопились по улице прохожие… Всё двигалось и спешило. И Аня незаметно для себя прибавила шагу. Она почти побежала. И ей стало приятно оттого, что она так торопится вместе со всеми, и ей даже показалось, что все эти люди, и она вместе с ними, спешат по какому-то одному и очень важному делу, и она сделала такое же озабоченное, как у других людей, лицо.

Почти все люди на той стороне улицы направлялись в метро. И Аня тоже вошла вместе со всеми. Опустила в автомат пять копеек, осторожно, бочком прошла в узенький проход – она всегда боялась, что её прихлопнет какой-то штукой, которая выскакивает из автомата, – и села в поезд, и поехала с пересадками до станции «Электрозаводская», где на тихой маленькой улице помещалось пятиэтажное серое здание научно-исследовательского института мясо-молочной промышленности.

«Надо будет попросить у мамы шахматы, – думала Аня. – Надо поскорее научиться… А кто же меня научит?.. Придётся записаться в шахматный кружок. Нет, там, наверное, очень долго. Надо самой побыстрее… Это, я думаю, не очень трудно. Куплю самоучитель и быстренько научусь». И Аня вспоминала, что могла научиться играть в шахматы ещё летом, в пионерском лагере, и ругала себя, что не сделала этого.

«А как же быть с коньками?» – думала Аня.

Кататься на коньках она, правда, умела, но с грехом пополам. Она не любила ходить на каток. Ей не нравилось, что там все толкаются, и она всегда боялась упасть и разбиться. Но сейчас она решила, во что бы то ни стало, научиться кататься на коньках не хуже Агафонова и для этого ходить на каток каждый день, начиная с сегодняшнего вечера.

Сделать это было нетрудно. Каток был в соседнем дворе.

Аня сидела в метро и старательно подсчитывала, сколько дней остаётся до концерта. Оставалось восемнадцать дней…

Надо было решить ещё один вопрос: любит ли она стихи?

Этого она не знала.

Да, конечно, она любила стихи, которые они учили в школе. Например, «Крестьянские дети» Некрасова из поэмы «Кому на Руси жить хорошо» или «Русь» Кольцова. Но любит ли она другие какие-нибудь стихи, она не знала, потому что никогда их не читала.

«Надо будет взять в библиотеке», – думала Аня.

Но какие именно надо взять в библиотеке стихи, она тоже не знала. Боря не написал, какие стихи он имеет в виду.

«На всякий случай возьму побольше всяких», – подумала Аня и успокоилась.

Оставались только марки. Ну, марки… это она любила. У неё у самой было собрано штук двадцать пять марок. Они все были совершенно новенькие, неиспользованные, и Аня ими очень гордилась.

А дорога всё не кончалась. Аня сделала две пересадки, и ей ещё надо было проехать целых три остановки. Время тянулось бесконечно. Но вот наконец поезд подъехал к станции «Электрозаводская», и Аня первой выскочила из раскрывшихся дверей. Не помня себя, она добежала до здания института и остановилась только в раздевалке.

– Ты к кому, девочка? – спросила её пожилая гардеробщица в меховой чёрной безрукавке поверх голубого линялого халата.

– Я?.. К маме, – довольно храбро сказала Аня. И её пропустили.

По институту ходили люди. Бегали озабоченные женщины с папками, торопливо продвигались мужчины с толстыми портфелями. Какая-то старушка несла термос. Она посмотрела на Аню лукаво.

Научно-исследовательский институт мясо-молочной промышленности был очень уютный. Всюду были длинные жёлтые коридоры. Их стены украшали красивые противопожарные плакаты.

В коридорах было много комнат, которые то и дело открывались и закрывались. Из них выходили люди и удивлённо оглядывали Аню с ног до головы.

Аня поднялась на третий этаж и направилась в дальний конец коридора, в институтскую столовую.

Встречи в институтской столовой

– Анюта! – вдруг услышала она за спиной полнозвучный женский голос и вздрогнула от неожиданности. – Ты ли это? Что ты здесь делаешь?

Аня обернулась. Перед ней, сияя мохеровой оранжевой кофточкой, крутыми жёлтыми кудрями и чёрными лакированными туфлями, стояла мамина подруга тётя Тамара Никитина. Вокруг её тяжеловатой фигуры распространялось тёплое облако духов «Жди меня».

– Анюточка! – продолжала громко восклицать тётя Тамара. – Как ты выросла! Как похорошела! Какие у тебя чудные сапожки! Где мама их достала? Надо и мне своей Нинке такие купить!