Тройная метка. Право на отцовство

Повернула голову на черноволосого, но он на удивление смотрел в ту же сторону, что и я. Его глаза были прищурены, а ноздри раздувались, словно он вдыхал воздух, почувствовав знакомый аромат. Скулы заострились, а зрачки сузились, казалось, реагируя на что-то родное, но неожиданное.

– Увидел кого-то? – наклонила голову набок, с интересом отслеживая эмоции на его лице.

Он никак не отреагировал на мой вопрос, даже ни одна мышца не дернулась. Вот что значит выдержка. Хотя я более чем уверена, что его что-то насторожило, но делиться со мной мыслями он не спешил.

– Едем домой, вечереет уже, – кивнул в сторону мобиля и повел меня к нему, не останавливаясь ни на секунду и даже не давая и слова лишнего вставить. – Все вопросы за пределами центра. Здесь много лишних ушей.

Предупреждению я вняла, не открывая более рта, глупость была мне не свойственна.

Вот только если въехали внутрь Золотого Квадрата мы без проблем, то вот на выходе образовался затор из мобилей. Охрана проверяла каждый салон, открывала багажники и что-то выискивала-вынюхивала. Уровень адреналина возрос, вбрасывая гормон в большом количестве в кровь. В этом не было логики, ведь нам было нечего скрывать.

Когда настала наша очередь, проверяющие необычайно долго шерстили наш мобиль, светили фонариками, но особое внимание уделили мне.

– Новенькая? – спросил у Грома один из мужчин в форме.

– Моя жена, – спокойно и невозмутимо ответил черноволосый, встречая непроницаемый взгляд другого самца.

– На нее нет разрешения, – поджал губы в недовольстве молодой стражник. – Выйдите из мобиля!

– Считаешь, оно мне нужно? – вздернул бровь в недоумении Гром, чуть не рассмеялся мужчине в лицо. Тот свел брови на переносице и перехватил дубинку в руках, словно собираясь выбить из Волкодава дух.

– Хоги, иди дальше, я сам разберусь, – раздался чужой строгий голос, а после возле нас оказался мужчина постарше. – Прошу простить, господин Волкодав, это Хоги, он недавно работает, не всех еще знает в лицо, а цвет ваших волос…

Стражник замялся и не решился высказать свои мысли, от Грома ощутимо повеяло недовольством высшего самца.

– Плохо, что не знает. Очень плохо, – прищурился и произнес черноволосый необычайно ледяным тоном, от которого даже у меня покрылась холодными мурашками кожа. – Открывай шлагбаум, пока я не вышел из себя. С тобой я разберусь завтра.

Работник не стал спорить и дал знак другому стражнику пропустить наш мобиль, так что вскоре мы покинули пределы Золотого Квадрата в полном молчании. Я не решалась что-либо сказать, опасаясь подлить масла в огонь негодования Волкодава, спокойно дождалась, когда мужчина успокоится.

– Самир – мой брат, – произнес спустя долгую паузу Гром, но я не удивилась, ожидая нечто подобного. – Единокровный. У нас один отец.

– А… – кивнула на его черные волосы и прикусила губу, не решаясь произнести это вслух после недавней сцены. Мы с ним были мало знакомы, так что я еще не понимала, является ли это его больной темой. Чувство, словно ступаю по тонкому льду, морозило внутренности.

– Моя мать была обычной волчицей, не принадлежала к правящим. После первой жены отца, матери Самира, общество восприняло его брак, как мезальянс, оскорблявший высшее общество, – пожал плечами и повернул ко мне голову, не выказывая ни капли агрессии, скорее, демонстрируя глухую усмешку смирения со своим происхождением. – Отец у нас был любвеобильный, так что удивительно, что после смерти второй жены в родах старик не осчастливил нас дюжиной отпрысков.

Только сейчас обратила внимание, что при упоминании брата его лицо разглаживалось, а в голосе звучала гордость. Такое не подделать, не сыграть.

– Я думала, что рыжий цвет волос всегда наследуется, – нахмурилась, а затем из меня вырвался короткий смешок. Совсем забыла, что и моя мать была рыжеволосой, а вот мне достался пепельный оттенок вопреки всем законам волчьих устоев.

– Разочарование века, правда? – ухмыльнулся Гром. – Старик, конечно, посетовал, но в нашей семье потомство не бросают, так что фамилию он мне свою дал. И на том спасибо.

Несмотря на ворчливый тон, я слышала в его голосе неподдельную теплоту и любовь, которую он неудачно пытался скрыть. В груди разлилась тоска по собственному отцу, которого я больше никогда не смогу увидеть, ощутить его объятия и ласковые поглаживания по затылку. Прикрыла глаза и отвернулась к окну, надеясь выровнять дыхание и не расплакаться от боли, разрывающей грудную клетку. Всё еще резало внутри, болело до спазмов в животе.

– Расскажи мне про Лисовских, – попыталась скорее сменить тему, которая интересовала меня не менее сильно. За этой семьей чувствовалась тайна, которая может мне не понравиться.

– Влиятельная семья лис, что могу сказать, – пожал плечами Гром, но плечи его были напряжены. – Правда, у них другие порядки, далекие от волчьих. Своих женщин они берегут и в общество выводят редко, их воспитывают далеко за пределами града. К браку лисиц не принуждают, даже полукровок, всё только по обоюдному согласию.

В груди застучало, по спине прошелся холодок.