Тройные неприятности

— Вот это — Ницца, — со знанием дела проговорила Катя, разглядывая снимки. — Это набережная, это отель «Савой». А это уже Рим, вот в конце пленки, последние десять кадров. Смотри, как красиво! Собор Святого Петра, фонтан Треви, Испанская лестница… Я там везде была…

— Катька, немедленно прекрати рассматривать итальянские достопримечательности, мы сейчас не туризмом занимаемся! Эти снимки можно вообще отбросить, не стал бы Борис так из-за них беспокоиться, их в любом альбоме разглядеть можно!

Среди остальных выбрали четыре снимка, на которых были изображены какие-то люди.

Там беседовали двое: первый — немолодой загорелый мужчина, волевое морщинистое лицо которого говорило о его умении выносить быстрые и жестокие приговоры, и не возникало сомнения, что приговоры эти сразу же выполнялись. Вторым собеседником был тип помоложе, не такой загорелый, скорее, бледный, рыхлый, нездорового вида, с маленькими заплывшими глазками. На последней, четвертой, фотографии к этим двум присоединился третий — молодой длинноволосый юноша с лицом избалованного капризного ребенка. Никто не позировал, наоборот, юноша заглядывал в приоткрытую дверь, а те двое обернулись к нему с угрожающими лицами.

— Вот этот — Феликс! — не задумываясь, сказала Ирина. — Это он разбился на машине в Ницце.

— Точно? — недоверчиво спросила Катька.

Вместо ответа Ирина зашла в комнату дочери и принесла оттуда кипу молодежных журналов, которые она еще не успела выбросить после Наташкиного отъезда. Во втором по счету журнале им попалась большая статья про Феликса. Когда писалась статья, поп-идол был еще жив, так что к материалу прилагалась куча его фотографий.

— Точно, он, — протянула Катя, листая журнал, — а вот и другой…

Действительно, на одной фотографии в журнале мелькнул тот толстый рыхловатый тип, что беседовал на террасе «Савоя» с немолодым загорелым мужиком самого опасного вида. Под этой фотографией в журнале было опубликовано небольшое интервью с Василием Новиковым, администратором и устроителем гастролей знаменитого эстрадного певца.

— Вот это кто, этого типа зовут Василий Новиков, — обрадовалась Ирина, — только что нам это дает? Ксения сделала эти фотографии с риском для жизни и можно с уверенностью сказать, что только они из всей проявленной пленки представляют хоть какой-то интерес, именно их так жаждет заполучить твой Борис.

— Он вовсе не мой! — вспыхнула Катя.

— Зачем они ему нужны? — Ирина не обратила внимания на Катину реплику. — Если бы на снимках был запечатлен он сам, можно было бы предположить, что он боится. Но поскольку там другие люди, то мысль у меня только одна: он хочет заполучить эти фотографии, чтобы шантажировать кого-то из этих двоих.

— В то, что он шантажист, я охотно поверю,сказала Катерина, — уж больно противный тип,но вот что такого нехорошего делают на снимке эти двое, что их можно шантажировать этими фотографиями?

— Хороший вопрос, — согласилась Ирина,так вот, я думаю, что никто не должен знать, что эти двое встречались и разговаривали, понимаешь?

— Ирка, твои рассуждения притянуты за уши!

Это же не твои детективные романы!

— А ты можешь предложить какую-то другую версию? Нет? Тогда молчи, — рассердилась Ирина, — и не сбивай с мысли! Я думаю, что шантажировать Борис собирается вот этого — Василия Новикова. Второй производит впечатление человека, которого шантажировать весьма чревато. Он никого не боится. А этот Новиков, похоже, скользкий тип, неприятный и наверняка трусливый.

— Пожалуй… — согласилась Катя, рассматривая снимки в который раз. — Так что мы будем делать дальше? Искать этого Василия Новикова и отдавать ему снимки? Он-то, конечно, скажет спасибо, но как это поможет спасти Жанку?

— Что ты все время меня сбиваешь? — Ирина рассердилась окончательно. — Сидишь тут, наводишь критику и не даешь подумать…

— Ну и пожалуйста! — тут же обиделась Катя. — Ты просто ничего не можешь придумать, оттого и злишься!

Она ушла в комнату и демонстративно включила телевизор. Пощелкав пультом, Катерина остановилась на новостях. Ирина заткнула уши и даже закрыла глаза.

Какая-то мысль бродила в голове, она никак не могла ее поймать, и уже подступала паника, потому что Жанку нужно было спасти во что бы то ни стало, а при таком раскладе, как сейчас, это не представлялось возможным.

Даже если они честно отдадут снимки и пленку тому коварному типу, то где гарантия, что он отпустит Жанну? Но даже если все кончится хорошо, то они никогда не смогут спать спокойно, потому что в таком опасном деле не оставляют свидетелей.

— Ирка — Катин голос пробился как сквозь вату. — Ирка!

Ирина рванулась в комнату. Катерина молча показывала на экран телевизора. Там пробегали кадры той самой поляны, на которой они ночью оставили в живописном беспорядке четыре трупа.

— Ты к шапочному разбору, — недовольно сказала Катерина, — как раз все закончилось.

Они сказали, что утром местный житель наткнулся на джип. Милиции понаехало — ужас!

И представляешь, вроде они связывают эти трупы с перестрелкой у «Гамбринуса», не полные дураки, догадались…