Троица

Знаешь, как мне удалось прожить так долго? Миллионы лет, миллиарды! Я имею в виду не это тело, разумеется. Что бы ни происходило вокруг меня, мне всегда было на это насрать. Я всегда оставался ко всему абсолютно равнодушным и абсолютно хладнокровным, как рептилии. Наверное, поэтому они мне всегда и нравились. Только такие и выживают — не те, кто заботятся друг о друге и помогают друг другу, а те — кому на всех и на всё насрать. Чувства и эмоции, особенно такие как любовь, совесть, доброта, жалость, милосердие, сострадание — делают людей слабыми. Сильный тот, кто ничего не чувствует. Проблема не в том, что в мире есть зло, а в том, что есть добро, иначе всем было бы наплевать. Вот и всё. Всегда надо вставать на сторону победителя, кем бы он ни был. А уж кто, в результате, победит, какая, собственно, разница? Все кто на стороне Бога — это рабы, свободные — это только те, кто на моей стороне. Добрые и хорошие люди не могут быть свободными. Они же все поголовно готовы за Него умереть — за своего любимого Господа. Ну, или друг за друга. А свободный человек готов отдать жизнь только за самого себя, поэтому он и свободный.

Я уверен, что в будущем меня ждёт такая власть и такое

могущество, какое мне и не снилось, какое я себе даже представить не могу, и даже каким образом я его достигну, я не знаю и не узнаю, пока его не достигну. Даже если это будет только после моей смерти. Даже если для этого надо прожить миллионы, миллиарды жизней и должно пройти миллиарды, триллионы лет существования. Я очень терпеливый, я умею ждать. В этом самая главная сила Зла — в умении выжидать, в терпении и выжидании своего часа. Я чувствую, что стану самым главным во всей Вселенной или даже во всей Мультивселенной! Я это чувствую!

Ну да что-то мы заговорились. Моя армия уже очень скоро будет здесь. И когда светлые откроют свой портал, мы полностью поглотим их райский «уголок». И конец этой Вселенной. — Он посмотрел на часы. — Ба! Так уже четвёртое мая, как же быстро летит время, а! Кому-то сегодня исполнилось семьдесят семь лет! Поздравляю-поздравляю! У меня даже есть для тебя подарок!

Машиах подошёл к непонятно откуда взявшемуся здесь роялю. Артём не помнил момента, когда он здесь появился — был ли он всё это время здесь или появился потом? Он что — материализовался из воздуха? Прямо из рояля рос какой-то куст. Сам рояль, разумеется, был чёрного цвета. Машиах встал за клавиши лицом к Артёму и к «горе», — то есть к северу и спиной к югу. Он заиграл «I’m still standing» Элтона Джона. Артём подумал, что Машиах над ним реально издевается. Машиах запел — на этот раз голос был точь-в-точь, как у Элтона Джона. Наконец Машиах закончил. После этого он подошёл к ближайшему дереву, сделал с помощью него сальто и сказал:

— С днём рождения, Саня, успехов те, счастья! Ой, что это я, какой Саня? Тёмыч, конечно же! С днём рождения, Тёмыч!

Машиах посмотрел на запад и увидел на горизонте свою армию. Артём тоже её увидел. Она выглядела, как самая чёрная грозовая туча, и закрывала собой весь горизонт. И эта «туча» с каждой секундой всё приближалась и приближалась сюда. Артём понимал, что этот «ураган» сметёт всё на своём пути без возможности «отстроить» всё заново. Машиах подошёл к Артёму и встал над ним.

— Ну вот и всё. Пора нам прощаться. Знаешь, я верю, что до самого последнего момента, до самого последнего, любой из нас может стать кем угодно, на то она и свобода выбора, свобода воли. То есть прямо сейчас я мог бы наоборот — спасти мир от уничтожения — спокойно встать на сторону добра, света, а ты — наоборот — мог начать мне мешать это делать — перейти на сторону тьмы, зла. Но, разумеется, в нашем случае этого не произойдёт, только не с нами, мы оба для себя уже всё решили — давно выбрали сторону. Я выбрал свою стезю, ты выбрал стезю героя. Ну что, хочешь что-нибудь сказать перед смертью?

И в этот момент время остановилось. Солнце, стремительно двигающееся по небу, застыло на одном месте, с правой стороны — с востока, так и не дойдя до середины. Пролетавшая мимо, бабочка — застыла в воздухе. Армия тёмных тоже застыла. Машиах тоже застыл на месте. Артём посмотрел на циферблат своих наручных часов — они тоже остановились. На часах было десять часов и одна минута утра, четвёртое мая две тысячи семидесятого года. Артём вполне мог представить себе, как могло остановиться движение планеты, но он никак не мог представить себе, как могло остановиться время и всё вокруг замереть. И почему он сам не застыл на месте, как все остальные — он тоже представить не мог. И тут в небо, прямо из центра пирамиды, ударил луч яркого белого света. Свет был очень ярким, но не слепил, наоборот, от него невозможно было оторваться. Высоко в небе — прямо в центре, за спиной у Машиаха, открылся белый сияющий портал. Он выглядел, как второе солнце на небе, только более яркое, и его свет не обжигал, на него можно было смотреть бесконечно.