Троюродный дядя (СИ)

— Лера. На стражей и не просись, не отдам, сразу говорю. Выбирай — творческое, целители, техно-маги, а там есть артефакты, и бытовая магия есть, очень большой выбор. Я сам преподаю на теоретическом факультете.

— Магистр, выбор простой, конечно. Целители, артефакты. А совмещать получится?

— Получится. У нас все получится.

— А про сэнсэя расскажите.

— Лер, у вас какие отношения?

— С сэнсэем? Какие могут быть отношения с сэнсэем? Это же наставник! Скажет, прыгнуть, даже не задумываясь, прыгну.

Ректор заинтересовался:

— Если Андрис скажет — прыгнешь?

— Если пойму, что надо — прыгну.

— Подумаешь сначала?

— Подумаю, — призналась.

Явно хотел еще что-то спросить, но промолчал.

— Понимаешь, если Иван согласится, будете жить рядом с ним, в Академии.

— Это как, рядом? В одной комнате?!

— Да нет, что ты, — он даже засмеялся. — У нас в одной комнате никто не живет. Вход общий, и спортзал общий, а дальше свои комнаты, только у тебя еще магзал будет, остальное все свое у каждого. И Ксения рядом будет жить, она часто у нас бывает, и спросить можно что-нибудь, ну, если возникнет необходимость. Э-ээ, женские вопросы с кем-то обсудить. Из одежды, например. Я в женской одежде ничего не понимаю. Пробел в образовании. Понимаешь?

Я давилась от хохота. Он такой выразительный. Застеснялся даже, такой пробел!

— Только никому не говори, а то Андрис начнет женские вещи дарить, образовывать.

Он прямо загоревал.

Я смеялась и не могла остановиться.

Сэнсэя привели к четырем, мы так и ждали у чайника, магистр целитель понесся к больным.

— Вам чай или кофе?

— Теперь и кофе можно, кофе!

— Как вам Академия?

— Как сон! Сбывшийся. Фантастика просто. Очень красиво, а какие залы спортивные, и возможности. А я ведь не поверил!

— Расскажите подробнее!

— Не расскажу! — он хитро жмурился, поглядывал на ректора. — У тебя есть, кто расскажет.

Ректору это явно понравилось, интриганы.

— Иван, семья большая?

— Не совсем. Я один, но у меня собака, по субботам мы с ней уезжаем в лес.

— Вольер сделаем, на территории, у Ксении есть внучка, наша адептка, в соседних комнатах обе проживают, у них тоже собака. И вольер есть, даже пока свободный, кажется. Вам сколько надо времени на раздумья?

— Один день. Или два. Уволиться, подобрать замену.

— Лера, тогда ждешь здесь, в Питере. Поживи пока у ребят в гостинице, это помещение Академии, форпост наш. Далее, как Иван освободится, мы вас вместе заберем. Одновременно. Годится?

— Годится!

— Ребятам, адептам нашим, не говори, что я твой родственник.

— Да им уже сказали.

— Забудут. Они маги, ненужное забуду, — ухмыльнулся, — просто, если спросят, промолчи. А про Ивана скажешь, что он тебе… крестный! Хорошо? Иван, не против?

— Крестный — это серьезно. Но я не против, совсем не против. Лера, утром жди, поедем в храм, а потом уж я в лес. Идем за твоими вещами, я подвезу.

Он вышел, я отправилась следом, но меня остановил ректор. Обнял, поцеловал в макушку, посмотрел на меня, поцеловал в ладошку:

— Будь осторожна, амулетов больше нет, отдала?

— Отдала, я сделаю сегодня, есть из чего.

— Хорошо, а то от моего моей магией нести будет. Постарайся никуда не выходить. Беги, мне тоже нужно бежать.

Я выдохнула и догнала сэнсэя.

14

Никита мне обрадовался!

— О, кого мы видим! Очень хорошо! Ты ж не на пять минут?

— Нет, с ночевкой даже, может, с двумя.

— Вот это правильно! И домашек своих еще нет?

— И домашек нет, на подготовительные курсы меня решили сдать, у вас при Академии есть.

— Конечно, у нас все есть, голодная?

— Не особо.

— Час потерпишь?

— Конечно.

— Все, не отвлекаемся! Много всего надо, на три голоса разложить, к зачету.

Мой спаситель пришел поздно вечером. Миша просто выдернул меня от Никиты и потащил к столу:

— Лера, ты что, не поняла этого одержимого? Ник, а ты куда побежал? Вернись, поешь!

— Запишу, вдруг забуду!

— Лера, порежь сыр, хорошо? И хлеб! Пойду, принесу этого гражданина, забудет он, как же.

Здоровый Миша, действительно, принес щуплого Никиту, как ребенка, потому что музыкант на весу что-то записывал в нотную тетрадь. Миша опустил его на стул, тот бормотнул, да, так лучше, продолжая писать.

— Вот, Лера, так и живем. Его даже положить можно!

— Мишка, да, да, согласен, допишу.

Я быстро приготовила бутерброд и положила к Никите прямо в тетрадь. Он похлопал глазами:

— Смотрите, у меня тут бутерброд возник.

Миша вытащил из кармана платок, повязал по-бабьи, запричитал:

— Ой, милок, да как же так, одного-то и оставить нельзя, все поест-попьет! Голодом сидим, горемычные, заморил нас, окаянный! Шаром в доме покати!

Никита смотрел завороженно на бутерброд, хлопал на нас глазами:

— Не брал вроде бы. Не помню даже!

Я не могла уже смеяться:

— Миша, Никит, все, поешьте лучше, мне еще амулет делать, и размяться надо. И какая комната свободная?

— Допивай, отведу тебя.