Троюродный дядя (СИ)

Отец, как ты нужен, срочно!

И часть вещей придется перенести на случай срочного ухода.

7

После тренировки пошла на ужин. На моем месте сидит Наташа. Взяла я свою порцию и пошла на другое место, совершенно конфликтов не хочется.

— Что, боишься?

Молчу и ем. Чувствую, тишина. Глаза поднимаю, оглянулась — человек десять в столовой, все ждут с интересом. Татьяна, воспитательница, вроде как ест, отвернувшись, но тоже ждет развязки. Я непроизвольно улыбнулась.

— Что молчишь? Думаешь, тут порядки свои будешь наводить и всем командовать?

— Думаю, что тебя перевоспитывать не входит в мои обязанности.

— Вот именно! Эй, ты что сказала, я не поняла! Ты меня оскорбила, да? Все слышали?!

— Успокойся, конечно, все слышат. Всем интересно, зачем ты ко мне пристаешь. Наташа, а знаешь, я тебя приглашаю на тренировочные соревнования, послезавтра, в среду, в шесть вечера, в спортзале. Вход свободный. Не забудешь? Меня там бить будут, тебе понравится.

— Да мне уже нравится! И я смогу тебя стукнуть?

— Если сможешь, конечно, стукнешь.

— Стукну, я приемчики знаю!

— Вот видишь, сколько у нас общего. Всем приятного аппетита. Можете договариваться на коллективную разминку.

В учебную комнату не пошла, делала уроки у себя. Ирины Павловны не видела. Придется после соревнований идти к ней, повод будет в любом случае.

На следующий день на русском было сочинение.

Стихи я запоминаю сразу после прочтения. Первую главу Онегина прочла пару раз и поняла, что выучила. Утром повторила и все. Запоминаю стихи, которые мне нравятся, быстро. А остальные — не запоминаю вообще. Я даже решила, что у меня есть какой-то барьер внутренний. Читаю и сразу понимаю, стоит читать или не мое. Может, я не готова к другим стихам. Интересно, почему классика мне нравится? Это общее попадание, мое или не мое, поэтому и классика, или довлеет список учебной программы? На подсознательном уровне?

С прозой все сложнее. Как-то читала известную повесть, началось с того, что рыцарь скачет навстречу приключениям. Он скакал 17 страниц, на 18-й я книгу закрыла. Написана книга триста лет назад. Это что, мы так привыкли к быстрой смене событий?

А сочинения я вообще писать не умею. Содержание пересказывать неловко, анализировать мировую классику? Сколько диссертаций написано. Теми, кому отозвались эти произведения.

В результате выбрала свободную тему «Любимые строки». И написала о грустных, хоть и шуточных, стихах для детей Осипа Мандельштама. «Чистильщик», «Калоша». Еще несколько из «Примуса».

Учительница выбрала две работы, одну из них мою, как новенькой, посмотрела и поставила двойку. За содержание. Как я могу сравнивать рекомендованные строки о природе лучших поэтов России с малоизвестными стихами Мандельштама, по сути, поэта-песенника?

Как отец учил, держать лицо и улыбаться? Улыбаюсь:

— Простите, Анна Николаевна. Я недавно в Санкт-Петербурге, городе высокой культуры. Конечно, я очень мало знаю. Написала о том, кто мне нравится. Не знала, что вы считаете Мандельштама поэтом-песенником. Больше писать вам о нем не буду. Скажите пожалуйста, надо писать по учебной программе? Но там есть Мандельштам.

— Да, есть. Но есть и другие поэты. Неоходимо писать о золотом детстве, о ваших лучших впечатлениях. Вам государство предоставило возможность жить и учиться! Так соответствуйте. Во всем!

— Хорошо, Анна Николаевна, как скажете.

— Четыре тебе за грамотность, две стилистические ошибки, а за минорное содержание — два. Поняла?

— Поняла. Большое спасибо.

— Что, и спорить не будешь?

— Конечно, не буду. Зачем? Не в каждом споре рождается истина. Я же пришла учиться.

— Ну-ну. Садись на место.

Вообще у меня всего два любимых предмета. Химия вне конкуренции. Это как стихи. И еще я люблю геометрию. Главное, там нет места вкусовым пристрастиям.

Как у Гоголя? Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича. Если бы к химии и геометрии добавить магию, спорт и танцы — я была бы почти счастлива.

Вечером легла и гоняла себя по магии. Мысленно. Очень боюсь все запустить. Завтра среда, осталось четыре дня.

8

К сожалению, встретиться с Наташей мне не удалось. На последней, уже пятой встрече, я получила травму. Виновата сама. Мне казалась, я осторожна и помню, что не совсем человек. Болевой порог у меня другой. Женщина, мой противник, мастер спорта, сильная, хищная, жесткая. Мне бы похлопать по ковру, что сдаюсь, а я проводила свой прием и была уверена, что успеваю. Или это эйфория от предыдущих побед? Врезультате получила урок и сломанные пальцы ноги. Одно хорошо в этой плохой истории — не могу идти в воскресенье в «Парацельс».

Утащили меня на мягких носилках, в полной тишине всего зала. Рядом с носилками шел Иван, мой тренер. Сильно злой.

Я подняла глаза:

— Иван, простите. Я вас подвела?

— Нет, девочка, что ты, лечись спокойно, ты успела показаться. Не хотел я именно этой встречи, как чувствовал. Утром приду в больницу, расскажу все новости. С тобой сейчас уехать не могу, еще трое тут наших, сама понимаешь.

— Конечно, понимаю, простите меня.