Трон любви

Англия Генриха VIII пока не имела ни сил, ни возможностей серьезно вмешиваться в расклад сил на континенте, у нее и дома были серьезные проблемы.

И тогда взоры Франциска обратились на Восток, где стремительно набирала силу и вес Османская империя. Кроме силы и веса, у Османов росли территории, ее султаны были не менее амбициозны, чем правители Запада.

Против Карла наихристианнейший Франциск был готов заключить союз даже с мусульманином Сулейманом. Сулейман плохо представлял себе, что такое Франция, но понимал, что столкновения с Карлом Габсбургом на Балканах не избежать, и жаждал этого столкновения. Никто не сомневался, что местом пробы сил станет Венгрия.

Призыв французского короля о нападении на Венгрию, озвученный Франжипани, был для Сулеймана как нельзя кстати. Первый раз он ходил на Белград под предлогом наказания за казнь своих послов, теперь готов идти на Венгрию под предлогом защиты французского короля.

Просто соседствующая с Османской империей Венгрия была в тот момент самым слабым звеном Европы. Страну раздирали междоусобицы и крестьянские бунты, венгерский король Лайош II был слишком молод и неопытен, хотя и весьма приятен в общении. Но приятность манер не помогла ему (из-за польского происхождения) добиться поддержки венгерских магнатов и получить от них серьезную помощь. Армия мала и плохо вооружена, дать в руки оружие крестьянам богачи не рискнули, Европа помогала Венгрии в преддверии нападения османов только обещаниями, правда, иногда щедрыми.

Щедрые обещания еще никого не спасали от агрессии, но король Лайош решился, он честно признался своим полководцам, что ничего в военном деле не смыслит, а потому будет рад любым советам, и обещал сам драться храбро.

Европе было не до Венгрии не только по причине раздора двух королей – Карла и Франциска, ее сотрясали крестьянские и бюргерские восстания и… религиозная ересь. Мартин Лютер разжег огонь религиозной смуты, погасить который не удавалось…

Императору Карлу пришлось уделять много сил и средств на войну с собственными подданными, причем войну иногда более жестокую и беспощадную, чем с внешними врагами. Ему не до маленькой Венгрии. Хотя Карл прекрасно понимал, что Венгрия, как и несколько лет назад Белград, это пробный удар, цель Сулеймана – владения Габсбургов, падишах османов серьезно замахнулся на Европу.

Но дальше слов сочувствия и осуждения «Союза Лилии и Полумесяца», то есть Франции и Османов, дело не пошло. Венгрия осталась один на один с огромной армией Сулеймана. 100 тысяч воинов и 300 пушек против 25 тысяч собранных по крохам со всего королевства. Не приученных действовать сообща под командованием неопытного короля Лайоша, честно признавшегося, что он ни черта не смыслит в полководческих обязанностях, но обещавшего лично драться храбро…

У Венгрии теплилась надежда, что когда османы все же перейдут границу, Европа опомнится и поможет, а пока…

Мустафе одиннадцать, шех-заде не вытерпел, при первой же возможности обратился к отцу с просьбой взять его в поход. Сулейман смотрел на сына и думал, что тот вырос как-то вдруг, незаметно. Когда он сам стал султаном, Мустафе был шестой год, неужели прошло пять лет? Ни единого года спокойного правления: то водил армию на Белград, потом на Родос, потом был мятежный Египет, бунт янычар, смерти двух сыновей, собственная болезнь.

– Нет, Мустафа, тебе еще рано ходить в походы, тем более такие. Это будет тяжело и опасно.

– Я взрослый, папа. Я все выдержу. Янычары…

– Это тебе там подсказали про поход, янычары подсказали?

Наследник явно смутился:

– Нет, они просто собираются в поход. Я тоже хочу.

– Мустафа, придет и для тебя время не только ходить в походы под моей рукой, но и самому водить войско, не только янычар, но и сипахов. Но пока рано.

– Янычары лучше, они сильней!

– Эти слова неразумны, нельзя любить одну руку больше другой, нельзя возвышать одну часть войска над другой. Янычары – это пехота, а иногда больше может сделать конница. И те и другие важны.

Сулейман старался говорить осторожно, прекрасно понимая, что любое его слово может быть передано и переврано, он не боялся янычар, но в преддверии важного похода злить их не стоило.

Мустафа все же совсем юн, он легко переключился на обсуждение достоинств конницы перед пехотой и наоборот.

– А кто будет командовать войсками, вы, отец?

– Нет, я думаю, это будет Ибрагим-паша.

Когда в комнатах у Хасеки Сулейман, смеясь, упомянул о просьбе Мустафы взять с собой в поход, Мехмед бросился к отцу:

– И меня!

– Нет, никто из шех-заде в поход не пойдет, будет и ваше время, еще навоюетесь.

Конечно, ушли без них. Было понятно, что если император Карл немедленно не передумает, то Венгрию не спасет ничто.