Трон на двоих (СИ)

Кот хотел что-то сказать, но не смог - в зубах он держал огромный кусок ветчины, а лапами сооружал нечто вроде бутерброда, положив сыр между двумя кусками нежного рыбного филе.

Охотник, аккуратно разрезавший ножом хлеб, усмехнулся:

- Ещё бы, господин мастер! Марина и есть истинная королева.

Марине очень хотелось поправить его - истинная королева это Ирина, но промолчала. Ей не хотелось говорить о своей надежде. Это было бы пока неправильно, правда?

- Слава королеве, - тихо сказал повар и смахнул с глаз выкатившуюся слезинку. Наверное, он подумал, что все увидят в этом лишь то, как распаренный у плиты господин мастер просто утирает пот, попавший в глаза, но Марина знала, что это не так. - Хорошо, что вы вернулись, ваше величество.

Слава богу, Марина уже доела свой кусок, не замаслив губы! Она встала и поцеловала повара в мокрый лоб:

- Спасибо, милые повара! Всё так вкусно, что мы ещё посидим здесь, хорошо?

Восторженный гул был ей ответом. Прожевавший наконец-то ветчину Кот немедленно встал и чинно поклонился. К удивлению Марины встал и Охотник. Он приложил руку к сердцу и склонил голову в знак благодарности.

- Не часто я бываю в замке, - сказал он, - но всегда вспоминаю о том, как здесь готовят самые вкусные блюда в мире. Спасибо!

Где-то неподалёку раздался дружный Великий Ор и вся банда пушистиков вместе с Алиной влетела на кухню. Увидев главного повара, банда тут же присмирела. Алина бросилась к Марине и обняла её. К господину Коту она относилась, как к взрослому родственнику - если и ворчит, то только понарошку! - а Охотника всегда стеснялась. Зато пушистики сразу же полезли к нему на колени - соскучились, давно не заходил. Несколько самых маленьких пушистиков тотчас устроились у Кота на плече.

- Можно нам пирогов? - пропищала Алина, когда шумные приветствия и взаимные традиционные "обнимашки" закончились. - С этими… которые с этими… еж-ж-жевиками!

- Никто в коптильню для рыбы вилки и ложки кидать не будет? - спросил повар.

Вся банда дружно потупилась. Видимо, дело было не так уж давно и оставило след в истории кухни. Алина покаянно помотала головой. У одной косички опять расплелась розовая капроновая лента.

- Нет, никто, - горько прошептала она. Пушистики закивали.

- Ну, тогда ладно! - сказал повар.

- Ой, как здорово! - закричала Алина. - Мариночка, ты ещё про шоколадное мороженое попроси!

Укладывая Алину спать, Марина долго колебалась, но всё-таки задала мучивший её вопрос:

- Алинка, а помнишь, как мы с Ириной тебя с пушистиками знакомили?

- Торт был! - сонно сказала набегавшаяся за день Алина. Пушистики уже дружно сопели носиками, устроившись на кроватях. - Ирина мне кукол показывала.

- Алиночка, а как мы в замок шли?

Алина совсем уже спала. Не дождавшись ответа, Марина собралась тихонько уйти, но Алинка вдруг улыбнулась во сне и пробормотала:

- Было холодно-холодно, а потом ты меня на руках несла… и тоже перестала плакать.

Полная луна глядела сквозь окна детской. Мохнатый домовой в ночном колпаке укоризненно качал головой - воля ваша, госпожа королева, но детям спать пора! В ночном воздухе реяли маленькие ночные эльфы, настраивая свои крохотные скрипочки. Ночь властвовала над Королевством и где-то уже сонно тушили свет. Сторожевые алмасты тёмными горбатыми силуэтами вырисовывались на зубчатых замковых стенах. Кот шёпотом отдавал последние распоряжения страже. Охотник, присевший на террасе, курил, стараясь выдувать дым в сторону, подальше от раскрытых окон.

Марина поцеловала Алину, поправила сползшее на пол одеяло и ушла, стараясь не стучать каблуками и не звякать ножнами меча.

"Было холодно-холодно…"

И было стекло, впивающееся в босые ноги.

Часть 4

Глава 22. О том, как тяжело читать книгу о напрасно умерших, об Охотнике и освобождении Духа, и о том, как Кот мечтает о рябчиках со сметанным соусом

Чтение книги о Городе Напрасно Умерших - занятие неприятное. Если когда-нибудь вам, уважаемый читатель, выпадет такая тягостная необходимость, то выражаем вам своё самое искреннее сочувствие. Нет, правда, надо быть железным или каменным, чтобы вытерпеть такое чтение! Марина охотно выкинула бы книгу в болото, где ей было самое место, а ещё лучше сожгла где-нибудь в чистом поле, чтобы дым от неё не осквернял каминные трубы.

Китайцы называют это место Ван-Сы-Чен. Старики на Востоке рассказывают, что мудрый Циньчуан-ван когда-то лично побывал в этом проклятом Городе. Он вернулся дряхлым и старым, потерявшим здоровье и радость. Но упрямый учёный сохранил удивительное юношеское благородство, написав свою книгу о запредельных местах обитания человеческих душ. Особо он подчеркнул, что попавшие в Город души самоубийц никогда уже больше не возродятся на земле.