Трон Знания. Книга 4 (СИ)

— И что же он такого сделал? — Иштар погрозил пальцем. — Подожди. Дай-ка я отгадаю. Он хотел запачкать чистоту, лишь бы она никому не досталась. Изнасиловать и отправить ко мне. И ты говоришь, он тебя любит?

Малика встала:

— Может, хватит?

Иштар схватил её за локоть и заставил вновь опуститься на скамью:

— Мне нравится, как ты рассуждаешь о достойных и недостойных…

— Ты бы смог ради любимой женщины оставить трон? — перебила Малика.

— В Ракшаде одно другому не мешает. Это во-первых. А во-вторых, любимые женщины — это там, в Краеугольных Землях. В чём я сильно сомневаюсь.

— Ты смог бы ради любимой женщины оставить трон, — повторила Малика, — покинуть Ракшаду и повернуть свою жизнь на сто восемьдесят градусов?

— Вообще-то я женат, — сказал Иштар с ехидцей в голосе. — Кстати, благодаря тебе.

— Ты не ответишь? Да?

— Отвечу. Есть вещи, которые превыше желаний хазира. Это долг перед Всевышним, державой и народом. Всё должно свершаться в интересах родины, в противном случае родина превратится в слово.

— Что бы ты сделал с женщиной, которая мешает тебе исполнять свой долг? Представь, что тебя ставят перед выбором: она или трон, она или великие дела, которые ты можешь свершить во имя родины, но только сидя на троне. Что бы ты сделал?

Иштар долго молчал, глядя в пустоту. Повернулся к Малике:

— Убил бы.

— А он отпустил. — Малика вздохнула. — Прости меня за Галисию.

— Взять её в жёны — это моё решение.

— Я рада, что она оказалась непорочна.

Иштар вздёрнул брови:

— Да ну?

— Тебе ведь доложили о том, как прошёл ритуал.

— Да. Что-то там об эластичной плеве. — Усмехаясь, Иштар потёр лоб. — Скажем так… я был слегка обескуражен и грешным делом заподозрил мать-хранительницу в обмане. А потом понял: Адэр не так силён, как я думал.

— Почему ты всё время переводишь разговор на Адэра?

— Потому что ненавижу его. Понятно?

Малика опустила голову:

— Понятно.

— И тебя я забрал, чтобы досадить ему.

— А Галисию?

— Я хотел на ней жениться. Честно.

— Что изменилось?

— Я прозрел. — Иштар устремил взгляд на дворец. — Мне доложили, как она вела себя на корабле, что говорила, как обращалась с шабирой.

— Я плебейка, и она обращалась со мной, как с плебейкой.

— Потом я узнал, как она вела себя в Приюте Теней. Потом мне принесли рисунок. Он висит в моей спальне, как напоминание о моей слепоте.

— Это всего лишь рисунок. Иштар! Это глупо!

Он опёрся руками о колени и, не глядя на Малику, продолжил:

— Представь такую ситуацию: Адэр просит тебя стать его женой, ты соглашаешься, а потом находишь во внутреннем кармане его пиджака пикантное фото Галисии. Ты бы ему это простила?

— Нет.

— И я точно знаю: будучи невестой Адэра, ты бы держалась от меня на расстоянии.

— Я бы сидела так же близко.

— Не сидела бы. Я знаю. Ты бы стояла на страже чести своего мужчины. А ей на мою честь плевать. Сними с неё чаруш, окружи её придворными, и она начнёт строить глазки, кокетничать и целоваться за шторой.

— Ты это понял по рисунку?

— Я понял, с какими чувствами она рисовала.

— С фантазией, Иштар. С фантазией! У всех творческих людей буйная фантазия.

— И я понял, что больше не хочу слышать её голос. И не хочу слышать, как она молчит, потому что даже молча она будет мне лгать.

— Ты зря себя накручиваешь, — проговорила Малика и толкнула Иштара в плечо. — Ну же! Улыбнись.

— Я помню, как ты приходила ко мне в комнату, садилась за стол, мёрзла и молчала. Громко молчала. И всякий раз молчание было разным: злым, уставшим, удивлённым, и никогда — лживым.

— Не вмешивай меня.

— Я расставил приоритеты.

— И на этом поставим точку.

— Точка. — Иштар поднялся. — До родов моей сестры осталось несколько дней. Ей надо вернуться к мужу.

— Можно она погостит у меня ещё немного?

— А что потом? — сказал Иштар и направился к калитке.

Малика замешкалась, надевая туфли. Догнала Иштара:

— Придумай что-нибудь.

— Что? Непризнанный отцом ребёнок не принадлежит матери. Он автоматически становится сиротой, и его отдают в другую семью.

— Прими закон, пока не поздно. Дай матерям право на своих детей.

— Кардинальные изменения приведут к разрушению устоев и уничтожению традиций. Это называется «революция». Революция — это всегда взрывное и непредсказуемое событие. Я не могу ввергнуть родину в хаос и сделать её слабой. Новшества необходимо вводить постепенно. На это уйдут годы.

— А если это будут не новшества, а возвращение к исконным традициям?

— Не влезай в лужи по самые уши, — проговорил Иштар и прибавил шаг.

Выйдя за калитку, сел в машину и за всю дорогу ни разу не посмотрел на Малику.

Часть 35

***

Каждое утро Малика отправлялась на прогулку по городу. Душа и разум требовали ярких впечатлений, которые впоследствии превратятся в приятные воспоминания и затушуют всё плохое, с чем она столкнулась в Ракшаде.

Малику сопровождали носильщики: её охранители и воин со странным именем Охло, что в переводе на слот означало «ещё один». Его мать, желая порадовать супруга, вплоть до ритуала Имени скрывала, что родила мальчиков-близнецов. Отец назвал младенца и хотел уже уйти, как ему вынесли второго сына, тогда и слетело с уст изумлённого отца: «Ещё один?»