Тропа глупца (СИ)

Копье просвистело в нескольких пальцах от его бока, и Малика, полностью открывшаяся, начала разворачиваться, но было поздно — Антэрн рубанул ее самым кончиком клинка по незащищенному бедру, оставив длинный разрез, мгновенно набухший алой влагой. Сложная траектория атаки не позволила мастеру меча нанести силовой удар, но этого и не требовалось — с длинной резаной раной на ноге Малика ничего не могла противопоставить мастеру меча.

Пожелай он этого, и бой можно было бы закончить, например, отрубив женщине голову, но Малика была нужна ему живой, а потому он переместился ей за спину и обрушил навершие на затылок своей сестры.

Копейщица рухнула, не издав ни звука, а время, все ускорявшее и ускорявшее свой бег, вновь вернулось к нормальному течению. Солдаты Малики, равно как и друзья Антэрна ошеломленно смотрели на окровавленную фигуру, распластавшуюся на полу. Смотрели на Антэрна, замершего с обагренным кровью клинком. Смотрели друг на друга, недоуменно переводя взгляды.

— И чего вы ждете, хочу спросить? — будничным тоном поинтересовался Антэрн. — Убейте их.

И, подавая пример, первым бросился в атаку.

Все кончилось очень и очень быстро — деморализованные противники сложили оружие и отдали себя на милость победителей, после чего Антэрн повернулся к поверженной Малике. Как ни странно, но та успела прийти в сознание и злобно зыркала на него, морщась от боли.

— Всего ожидала, но чтоб такого, — прохрипела она. — Шлюшьи дети…

Не требовалось быть гением, чтобы понять, к кому она обращается.

— Перевяжите ее, — распорядился Антэрн, и два воина двинулись к пленнице.

— Братишка, я вот что тебе скажу, — хихикнула Малика. — Отец натянет тебе глаз на жопу.

Произнеся это, она вдруг резко сжала челюсти и захрипела. А спустя миг из ее рта хлынула кровь.

— Не может быть… — пораженно прошептал Хис-Тир.

Эта же мысль промелькнула в мозгу Антэрна когда тот метнулся к Малике и разжал ей рот. Но было уже поздно — Копейщица откусила себе язык и сейчас захлебывалась кровью. Меньше чем через минуту все было кончено.

Антэрн повернулся к Риису с Эйришей — молодые люди смотрели на мертвую копейщицу с ужасом, словно та была демоном, который вот-вот откроет глаза и сотворит нечто кошмарное. Он вздохнул и привлек их внимание, стараясь говорить очень, очень доходчиво:

— Внимание. Мне нужны пленники, офицеры, те, кто может что-нибудь знать. Понятно?

Молодые люди синхронно моргнули, посмотрели друг на друга, и только после этого опрометью бросились туда, где шел бой.

— Я помогу им, — Хис-Тир также не стал задерживаться, взяв с собой оставшихся солдат. — Займись Тишей, с остальным мы разберемся.

«Все-таки он — хороший друг», — подумал Антэрн, открывая дверь в подвал.

Ему было страшно. Так страшно, как никогда в жизни. Наверное, больший ужас воин испытывал только в своих кошмарах, но то были сны, а это — явь.

Потому он ступал медленно, точно боясь потерять равновесие. Одна ступень, вторая, третья. Дверь. Подвал.

Из-за одной зарешеченной двери долетел слабый стон. Этот голос Антэрн не смог бы спутать ни с каким другим, и в тот же миг все сомнения улетучились, и он ринулся вперед.

Когда мастер меча влетел в камеру, Тишайя забылась тяжким сном, больше напоминавшим бред. Увидев ее распухшее от побоев лицо и изуродованную левую руку, Антэрн в ярости зарычал, бросился к любимой и чуть ли не сорвал ту с дыбы. Тишайя, проснувшись, постаралась улыбнуться, но это было непросто сделать с разбитыми губами.

— Ты все-таки пришел, — прошептала она. — Прости за то, что причинила неудобства.

— Дура! — закричал Антэрн, обнимая ее так, что ребра женщины затрещали. В этот момент он не думал о том, что, вообще-то, у Тишайи может быть пара переломов, он вообще потерял возможность рассуждать рационально. — Как ты могла пойти одна? Бросить меня?! Как?

Этот его напор поразил Серебряную Молнию, губы которой задрожали.

— Прости, я не хотела…

— Никогда больше не смей делать так! — не дал ей договорить мастер меча. — Никогда не бросай меня! Слышишь? Никогда!

— Ант…

— Не желаю ничего слушать! Я не смогу жить без тебя, глупая ты женщина! Я люблю тебя больше всего на свете, слышишь? — Антэрн говрил и говорил, сжимая Тишайю в объятьях. Слова лились из его рта подобно воде, бьющей из источника, и точно вода они не желали заканчиваться. — Да, я жалкий бродяга, у которого нет ни малейшего права любить самое прекрасное существо на свете, но я хочу просто быть рядом с тобой. Смотреть на тебя, дышать одним воздухом, радоваться и грустить. Все — рядом!

Тишайя смотрела на него своим единственным способным раскрываться глазом, и в ее взгляде читалася какая-то странная смесь ужаса с восторгом, радостью и счастьем одновременно.

— Ант…

— Молчи, умоляю тебя, не говори ничего! Да, я не заслуживаю любви, особенно, любви такой красивой женщины, как ты, я — одержимый жаждой мести убийца, и я знаю, что не остановлюсь до тех пор, пока не отправлю Дракона на тот свет, я не хочу тебе такой же судьбы, но… но…

Он вздохнул.