Тропа Кайманова

— Придется составить акт, — сказал Дзюба, приглашая всех в дежурную комнату КПП.

— Проверьте еще фары, — бросил он через плечо сержанту Гамезе: раз обнаружена контрабанда, стартер мог оказаться не единственным местом, где ее прячут.

Дзюба как в воду смотрел. Гамеза, разобрав фары, извлек из пространства за рефлектором завернутые в тряпки связки дешевых часов-цилиндров, по меньшей мере с полсотни штук.

— Ну вот, теперь дело будет посолиднее, — сказал Дзюба.

Кайманов, внимательно наблюдавший за этой картиной, заметил, что Гамезе удалось, пока он нес конфискованный опий, что-то нацарапать на палочках фабриката то ли карандашом, то ли ножом.

Кроме того, он сумел коротко о чем-то сказать лейтенанту Дзюбе, поведя головой в сторону окна, возле которого стоял Яков.

Чутье подсказывало Кайманову, что Павловский как командир машины не мог быть в стороне от этой «операции» водителя. Шофер должен быть предельно наглым, чтобы осмелиться прятать контрабанду в машине командира роты. Хотя вполне могло быть и такое...

Пока в дежурке составляли акт, Кайманов вышел из своего укрытия, прошел за машинами, увидел беседовавшего с пограничниками маленького армянина Сетрака Астояна. Тот покосился на него: чего, мол, привязался, ходишь вслед? Оба, и Астоян, и досматривавший пограничник, приняли стойку «смирно», приветствуя старшего лейтенанта.

— Ну как, тонно-километры наматываем? — присаживаясь на подножку машины, спросил Яков.

— Так точно, товарищ старший лейтенант, наматываем, — так же по-уставному, видимо стараясь догадаться, к чему такое предисловие, ответил Астоян.

— Место у тебя в кабине вроде есть?

— Так точно, есть...

В это время из дежурки не в очень веселом настроении вышел Павловский.

— Я его, негодяя, сам накажу! Под трибунал отдам! А пока он у меня на губе насидится!.. Но это в городе. А то сейчас арестуешь, а машину вести будет некому. До города доехать надо!..

Кайманов за спиной Павловского сделал знак Дзюбе, чтобы тот согласился.

— Товарищ капитан, — окликнул он Павловского. — Здравия желаю! Не возражаете, если мы с Амангельды воспользуемся случаем, доедем с вашей колонной до комендатуры?

— Пожалуйста... Какие могут быть разговоры, — ответил ошарашенный неожиданной встречей Павловский. Тень сомнения мелькнула на его лице, настроение еще больше испортилось.

Яков отвернулся от Павловского, как бы выбирая машину, в какую сесть.

— Амангельды-ага, — сказал он вполголоса, — сделаешь вид, что вышел у комендатуры, сойдешь на обочину, а как Павловский опять сядет в кабину, и ты садись. Поедем в Ашхабад на разгрузочную площадку, будешь свидетелем.

— Ну вот хотя бы в эту машину, — снова поворачиваясь к Павловскому, сказал Кайманов, указывая на полуторку Астояна.

— Ради бога! Сколько угодно! — подчеркнуто радушно ответил Павловский. Его похожий на равнобедренный треугольник нос заметно покраснел, близко посаженные друг к другу глаза забегали из стороны в сторону.

Амангельды сел к одному из водителей, Кайманов — к Сетраку Астояну. Машины выехали на дорогу.

Через каких-нибудь десять минут колонна въехала в долину Даугана, остановилась на улице поселка.

Яков выглянул из кабины, понял, почему Павловский сделал остановку: возле домика поселкового Совета жители Даугана выкладывали из саманных блоков стены будущего госпиталя. Здесь же работали наравне со всеми Светлана, Барат, Балакеши. Яков даже слышал их голоса. Балакеши в чем-то убеждал Светлану:

— Зачем такая скучная, Светлана-ханум? Саман есть, плахи на потолок есть, за глиной поехали, строить начали...

— Не хватит нам всего этого, Балакеши. Вот и Барат то же говорит. А где еще взять, ума не приложу... В поселке и щепки не осталось. Новый саман еще делать надо.

— Ты не знаешь, где брать, я знаю! — воскликнул Балакеши. — Барат знает! Думаешь, Дауган один на все горы? Да? Пертусу есть? Баскент есть? Еркеткен есть? Аргван-Тепе есть?

— Но там я никого не знаю...

— А там что, не советские люди, да? Баи там, буржуи, да?.. Садись вон в любую машину, сейчас поедем к твоему начальнику госпиталя в Ашхабад, возьмем от него бумаги с печатью, что новый госпиталь строим. А получим стройматериалы, солдаты автороты все на Дауган привезут...

Павловский, выскочив из головной машины на обочину, видимо, услыхал, что говорил Балакеши. Вскинув руки и выразив изумление дружной работой дауганцев, он сделал такой широкий жест в сторону своей автоколонны, что и без слов было ясно: сколько понадобится машин, столько он и предоставит в распоряжение Светланы.

— Ну что ж, благодарить не буду, поскольку это общее дело, а если подвезете меня и Балакеши до города, скажу спасибо.

— Пожалуйста! — рассыпался Павловский. — Куда скажете, туда и доставим.

«Значит, Светлана будет в городе, в госпитале, — подумал Яков. — Надо бы тоже успеть...»

Пока Светлана приводила себя в порядок, отряхиваясь от пыли, Яков, не выходя из кабины, окликнул Барата:

— Слушай, Барат, хоть ты тут и главный строитель, но, думаю, Балакеши справится и без тебя.

Барат насторожился.