Тропа тайкера

— Ну ты гений, — восхищенно покачал головой философ, покачав головой, — Такая простая мысль, а ведь целые толпы дураков, забросив насущные дела, ищут пресловутый смысл жизни. И не могут найти ответ, только потому, что видят лишь самих себя. А так как ничем полезным не занимаются, то и смысла в их конкретных жизнях действительно никакого нет, и искать тут нечего. А теперь заметь, в каких случаях эта чудесная сила становится наиболее мощной? Правильно, в момент соития. Само по себе оплодотворение яйцеклетки подобно мощному антиэнтропийному взрыву, а мы ведь при этом не знаем, что творится на более тонких энергетических уровнях.

— Каких уровнях? — насторожился Данг.

— Ты, конечно, слышал про мистические учения о тонких телах?

Данг утвердительно кивнул.

— В этом есть доля истины. Без тонких энергий жизнь вообще не могла бы существовать — в этом нет никакой мистики. Если отбросить всю ненужную шелуху, то можно привести такую аналогию. Возьмем, к примеру, приемник…

— Какой приемник? — на этот раз Данг не играл, ему действительно трудно привыкнуть к столь резкой смене тем в речи Философа.

— Обычный, радио. Так вот, у приемника без труда можно найти по меньшей мере три тела. Физическое — там корпус, платы, детали. Энергетическое — это ток, поступаемый от источника питания. И, скажем, астральное, — обычная радиоволна. А вот толпы дураков до сих пор спорят, где находится душа — внутри тела или вне его, — снова расхохотался Философ, и, не удержавшись, с ядовитым сарказмом добавил: — И куда же девается радиоволна, если приемник выключен?

— Ну это немного примитивно.

— Согласен, — сразу посерьезнел тот, — Очень даже грубая аналогия. Но общий смысл понять можно.

— А что можно сказать про «радиостанцию»?

— Абсолютно ничего, — еще больше посерьезнел философ, — и вообще что-либо говорить про нее было бы уже настоящим богохульством. Все, над чем я шутил до этого, так, детские игрушки…

— Господа, а не надоело ли вам морочить друг другу головы? — перебил их уже пришедший в себя Арамис, — Ну-ка, любезнейший, — кивнул он официанту, — каждому по двойному… Что, лимит кончился? Ладно, за мой счет.

Друзья снова расселись за столиком.

— О чем это вы тут так мило беседовали? — поинтересовался Арамис, положив голову на грудь девушки.

— Кажется, о любви, — ответил Данг.

— Да он каждому морочит тут голову своей любовыо. Вот скажи, Философ, ты хоть кого-нибудь, кроме Лоры, обратил в свою веру?

— Арамис, а кем бы ты был без любви? Самым обычным боевиком, каких много, и чьи жизни стоят не очень дорого. Ты просто не хочешь себе в этом признаться.

— Ну, может быть. Но в городе найдется хоть один человек, который благодаря тебе поверил хотя бы в существование настоящей любви?

— Вот один — точно найдется.

— И кто же это?

— Марина Орлова.

— Из драмтеатра? — удивился Арамис, — Она в первое время работала здесь, в «Сельме», вы и встретились с ней только раз.

— Это была уже наша вторая встреча. Но этих двух уже оказалось достаточно.

— Хм… А где же была первая?

— В ресторане.

— В каком?.. — Арамис вдруг растерянно захлопал глазами.

— Да-да. Она-то и траванула меня клофелином.

— Ничего себе! — все пораженно замолчали.

Философ же, не дожидаясь всяческих неизбежных вопросов, сразу же объяснил, что конечно же, когда в тот самый день он пришел в салон и увидел новенькую, то она чуть не умерла тогда со страху. Но он вполне обстоятельно объяснил, что ничуть на нее не в обиде. Она-то ведь вовсе не хотела его убивать, да и все у них получилось бы, как надо, если бы он не вел себя как последний идиот. Так что вины его в случившемся здесь даже больше. К тому же, он нисколько не жалеет, что оказался здесь. Он смог реализовать свой талант и решить все сексуальные проблемы. А что касается Марины, то ей совершенно нечего делать в этом салоне, ей самое место в городском драмтеатре. (При этих словах у девушки опять покатились слезы. Она почему-то два раза провалилась на творческом конкурсе во ВГИКе, но так искусно разыгрывала «несчастную жертву» в ресторанах, что в конце концов и в самом деле стала ею). А Философ до сих пор считает себя обязанным ей за тот вечер, и поэтому поговорит за нее с госпожой Сельмой Нагель, которая, кроме этого салона, патронирует всем развлекательным заведениям Града.

— А вы так и не поженились? — оторвался наконец от «Плейбоя» Профессор.

— Нет, мы просто хорошие друзья, и не более того.

— Дела… — прищелкнул пальцами Арамис, — Я бы так точно не смог. Ну что, Данг, следующий тур вальса твой?

Дданг почему-то смутился. Он никак не мог понять причину своего смущения — во всяком случае в борделях ему приходилось бывать. И «иметь» одну девку на четверых тоже. А тут — все очень благопристойно, и женщин у него давно не было. Да еще таких! Таких, как Лора, у Данга не было вообще. И него не осталось никаких сомнений, что она сможет дать столько удовольствий, что не давала доселе никакая другая. И вдруг — какой-то ступор.

— Я тебе не очень нравлюсь, — сказала, опустив взор, Лора. В ее голосе не было ни радости, ни сожаления, — просто констатация факта.