Тропа тайкера

- А листья все шумели и шумели, и не было конца их преданиям, как не было конца дороге. Их голоса менялись, уже другой шепот раздавался вокруг него, уже другие легенды рождались в лесу, их можно было почитать апокрифическими...

"...И настал день, когда разгневался Владыка мира на все, что создал Он, когда был добр, но сейчас страшен был в гневе Своем. И обрушились на вселенную гигантские катаклизмы, испепеляющий жар белых звезд обращался в ледяной мрак, когда огненные смерчи бушевали в пространстве, уничтожая всё до последней пылинки и обращая всё в хаос. Так повелел Владыка мира - Он хотел уничтожить разум.

И сказали люди Ему: - "Неужели Ты хочешь подбить нас, ведь самая большая звезда ничтожна перед жизнью, и если Ты это сделаешь, то это будет самый тяжкий грех для Тебя, и будешь Ты стенать в ужасе, и Твоя же власть падет на Тебя Самого, когда поймешь, что творил".

Но ответил Он им: "Разум не дал вам пользы, ибо возомнили себя богами, а на деле были подобны жалким червям. Вы губите всё вокруг, но не можете создать того, что уничтожили, и убиваете, и терзаете себе подобных, полагая, что нет над вами Воли...

И сотру Я с лица земли и города, и села, и горы, и моря, и маленькие ручьи, и широкие леса, и всякое малое растение, и рыб, и зверей, и всё то, что живет под этими звездами. И оставлю Я последнее разумное существо, которому не надо будет ни света, ни пищи, ни воздуха, и оно будет жить вечно, и будет свидетелем всему, что Я сотворю в других измерениях. Да будет так!"

И грянул великий гром..."

Прервав свой рассказ, Алька молча допила свою воду и посмотрела на нас.

- Ну как, еще не устали слушать? - тихо спросила она.

- Аля... - Танькины слезы уже размыли всю тушь, что была на ее ресницах, - ты великая актриса, да?

- Иногда я выступаю на сцене, - сухо ответила та, - Если хотите дослушать, налейте еще водки, и чтоб после закусить чего было.

- Да-да, Алечка, - обжигая лицо, Таня стала раздувать угли под шашлыком, - Ты только продолжай, это прямо какое-то волшебство.

Серый тут же открыл вторую бутылку, налил полный стакан, достал из сумки помидор и подал Альке.

- Сули, - приказала она, что и было мгновенно исполнено Серым. Круто посолив свежий овош, она залпом выпила свой третий стакан, слегка закусила И требовательным взглядом посмотрела на шашлыки, вокруг которых хлопотала Таня. Схватив моментально поданный шампур, она в полминуты обглодала его, и испустив вздох удовлетворения, метнула шампур в стоявшее рядом дерево.

- Вот это да, - завороженно прошептал Серый, -потрясающая целкость. То есть, прошу прощения, меткость...

- Алечка, - вновь подала голос Таня, - Пожалуйста, продолжайте...

- Ну так и быть, - минуту помолчав, Аля заговорила вновь чистым и сильным голосом:

- Он стоял один посреди черной, голой пустыни. Лес куда-то исчез, словно и не было его совсем. На всем обозримом пространстве не было почти ничего, что возвышалось бы над безжизненной, каменистой равниной. Только маленькое кубическое сооружение стояло рядом с ним. Оно было близко, и в то же время далеко, казалось, до него можно было дотронуться рукой, но понадобился чуть ли не час, пока он не дошел до него. Это оказался колодец. Он наклонился: внутри не было ничего, кроме мрака и пустоты. У колодца не было дна.

- Кто ты, пришелец? Откуда ты взялся? Какая дорога вывела тебя к этим проклятым Богом местам? Вот уже миллиарды лет живу я в вечном мраке, и нет второго живущего в этом мире. Уходи же отсюда, пришелец, иначе погибнешь!

- А зачем жить одному, если все исчезли?! - в ярости закричал он в зияющую бездну.

- Глупец! Все равно ты никого не сумеешь спасти, а себя погубишь!

- А я не боюсь! - в исступлении продолжал он кричать, - Уж лучше погибнуть сразу, чем прозябать одному в вечном мраке.

Где-то бесконечно далеко, за тысячи световых лет, в недрах галактики зародилась гигантская молния, и со скоростью мысли помчалась она к Земле, чтобы испепелить ее. Мгновение - и она коснулась его груди .

Алька вновь замолчала и снова легла у костра. Таня умывалась "Нарзаном", Серый тоже сидел молча, с совершенно остолбеневшим выражением на лице.

Да и меня это немного проняло - не столь само повествование, сколько дикое его несоответствие самой сути рассказчицы. Вот уж никак не представлял, что она может выражаться столь высоким стилем.

- И что же с ним стало? - вдруг вырвалось у Татьяны.

- Как что? Погиб бедолага, - не меняя позы, ответила Алька, - тот, второй его друг, утром нашел его мертвым на берегу реки. В усмерть, видать, упился...

- То есть как это? - удивился Серый, - а от кого же ты узнала, что произошло на Нардае? Ведь второй-то, что жив остался, там вроде и не был?

- А шут их всех знает, придурков чертовых! Испугался он, видите ли, одиночества. Чего хотел, то и получил, а так сам бы всем рассказывал, и получше, чем я, - Алька вновь встала на ноги и посмотрела вокруг себя, что-то зябко мне стало, дайте-ка мне мою одежду да и одеяло заодно, завернусь хоть в него.

***