Тропами Яношика

Мотоциклисты, которые подскочили к загоревшемуся грузовику, тут же были уничтожены гранатами. «Оппель» вырвался из темного переулка за город и по бездорожью ушел в предгорный лес.

На опушке машина остановилась.

— Приехали! — весело объявил Гайда.

— Да мы-то приехали, а что теперь будет с нашими семьями? — подал голос один из офицеров.

— Семьи сегодня же постараемся вывести из города, — сказал радист и представился связным партизанского отряда Яношика.

Гайда обрадовался:

— Так ты нас и с партизанами сведешь?

— Само собой разумеется.

— Вот так радист! — присвистнул Гайда. — А о тебе поговаривали, что ты, мол, того… — Он покрутил пальцем возле виска.

— Дай бог каждому такую голову, как у него, — заметил низкорослый офицер, вытиравший кровь на лбу.

— Тебя ранило, Яно? — встревожился Гайда.

— Пулька песенку между головой и ухом пропела, — отшутился тот. — Давайте остаток гранат разберем и — в лес.

Уже светало, в лесу пели птицы, на поляне, где стояла машина, цвели цветы. Все было тихо и мирно, как будто бы кончилась война.

— Успела ли уйти Иланка? — вспомнил о девушке Гайда. — Могли подстрелить в панике…

— За нее не бойся, — со злостью проговорил Ян. — Эта сумеет устроиться. Она ушла со Шробаром.

— Жаль, если так, — вздохнул Гайда.

Радист внимательно посмотрел на него и пообещал узнать о судьбе Иланки, хотя на самом деле знал об этой девушке все.

— Кто согласен идти к партизанам? — спросил радист.

— Думаю, нам остается одно из двух: искать партизан или самим организовать отряд, — ответил за всех Гайда. — Лучше, конечно, присоединиться к готовому отряду, где у людей есть какой-то опыт.

Все поддержали его и, разобрав гранаты, отошли от машины, которую радист тотчас поджег.

— Я вас отведу к партизанам, потом мои товарищи займутся вашими семьями, — заверил он офицеров.

Величко получил, наконец, ответ Украинского штаба партизанского движения на свой запрос о словацких добровольцах. Их разрешалось принимать в партизанские отряды. Но эта радиограмма штаба только укрепляла советских партизан в правильности их действий. К этому дню вокруг каждой группы из каких-нибудь десяти-двадцати десантников уже сформировались отряды из ста и больше словаков. У Величко была теперь бригада, равная армейскому полку.

Приказ УШПД тотчас был разослан всем командирам групп и отрядов бригады. Прием в партизаны усилился.

Когда вокруг егоровцев объединились уже более двухсот человек, не считая отряда Козачека, действовавшего пока самостоятельно, и небольшой группы офицеров, бежавших из Турчанского Мартина, Егоров тоже получил разрешение на расширение своего отряда.

Промедление с ответом на запросы Величко, Егорова, Белика и других командиров десантных групп произошло от недостатка информации об обстановке в Словакии. Генерал Строкач рассчитывал на блокаду коммуникаций немецкой армии в Словакии обычным партизанским способом. Каждому отряду десантников был дан свой район действия, где партизаны должны были выводить из строя железнодорожные пути, аэродромы, тоннели, уничтожать военные базы. Но когда одна за другой стали приходить в УШПД радиограммы с запросом, что делать с народом, хлынувшим в партизанские отряды, когда руководители компартии Словакии во главе с Клементом Готвальдом обратились к Советскому правительству с просьбой оказать поддержку назревающему в Словакии всенародному восстанию, руководителям штаба партизанского движения пришлось на ходу перестраиваться. Результат ожидался тот же, если не более эффективный: восставшая Словакия преградит фашистам доступ к линии фронта. Немцам придется ездить на карпатский фронт только через Польшу, которая тоже бушует в огне партизанской войны, или же оттягивать от восточного фронта крупные силы для подавления восстания.

Отряд капитана Егорова, отправляясь в глубокий тыл врага, должен был нарушать движение поездов по линии Жилина — Ружомберок. Но уже на второй день пребывания на словацкой земле егоровцам стало известно, что эта железная дорога давно оседлана местными партизанами, и немцы занимаются только тем, что с каждым днем увеличивают ее охрану да беспрерывно ремонтируют.

Радист Егорова сообщил об этом в Украинский штаб партизанского движения и получил указание действовать по обстоятельствам. А обстоятельства складывались так, что пока десантникам приходилось заниматься только приемом в отряд все новых групп добровольцев из гражданского населения и солдат.

Отряд Егорова, выросший в бригаду, переселился из шалашей и палаток в пещеры на Камне Яношика, как называли скалу на Прашивой, похожую издали на развалины древнего замка. Эта скала стала символом борьбы, местом куда стекались все жаждавшие свободы.