Тропинка в дивный сад

Интересно, какая она – нежность.Что ее порождает? Слова, внешность,свет торшера, звуки, горенье свечиили как Она вдруг роняет ключи,потом нагибается и смеется…Смех ее – выплеск воды из колодца,в котором так часто ночует луна.Нежность. Это странная штука. Онавыше любви, хотя мы полагаем,

что выше нет ничего. И слагаемгимны тому, что умрет. Нежность жива,даже если любовь давно уж мертва.Значит, нежность не есть цветок, но запах.Ему все равно где восток, где запад.Нежность – это даже не крик, но воздух,что звук несет. И если любить поздно,любовь грудничком дрожит от холода,а нежность встает и держит голову.Ее не вытравить, как запах дыма

после пожарища. Неумолима.Любовь – от земли. Нежность, – скорей, от неба.Реже от тела. И редко от хлеба.Любовь – искры, костер. А нежность – этоснова и снова встающее лето,всепожирающий вечный июль,что не боится слов, астрологов, пуль.Лишь смерть, укрывшись в свою неизбежность,может быть, что-то и знает про нежность.

Письмо на листе лопуха

Я пишу тебе это письмо на листе лопухакамышовым пером. Кучевые ползут облака,словно дым от пожара, словно на небе война.Хромоногое лето бредет к середине. Онауже близко. А ты только дальше. Очень похоже,в сознанье мое «здесь» и «там» скоро будут не вхожи.Пишу, понимая, что ты не нужна здесь. Но этомне так непривычно, что легче спихнуть все на лето

холодное, чуждое, беглое, рваное ветром…Ты мне не нужна. Закрываюсь я шляпой из фетра,утепляюсь жилетом из адыгейской чесучи.Много раз пробирал меня этот холод ползучий.Ты здесь не нужна. Это следствие, но не причина.Еще один шрам и еще одна, может, морщина.В зеркале прячется кто-то, будто бы тюль в бахроме.И чьи-то незримые руки сплетают мое макраме.Я пишу тебе это письмо и отправлю с ручьем.Оно писано на тарабарском, на птичьем, ничьем…

Говори, ненавистная женщина