Тропой испытаний

Быстро собрав свои пожитки, я выполз наружу. Осторожно, очень осторожно. Один неверный шаг — и можно загреметь в глубокую трещину.

Как ни странно, мои глаза быстро привыкли к темноте. Я четко видел, куда ставить ноги, и двинулся потихоньку вниз…

Снова хлынул проливной дождь. Я шаг за шагом спускался и, когда мои ноги вдруг оказались на твердой земле, вздохнул с облегчением. Оставалось найти коня… если он все еще на месте… и рядом с ним никого нет.

Теперь сильный дождь стал моим лучшим другом. Он не только заглушал звуки моих шагов, но и держал их, моих смертельных врагов, в укрытии.

Во всяком случае, я надеялся на это.

Глава 9

В каньоне стояла тишина. Только дождь барабанил по скалам, по широким полям моей шляпы и по плечам. Поляна за деревьями у развилки, где я оставил жеребца, находилась в глубокой тени. Я чуть выждал, внимательно прислушиваясь, взял винчестер двумя руками и приготовился в любую секунду пустить его в дело. Сделав осторожный шаг вперед, чуть постоял и направился к кромке, вдоль которой идти оказалось легче. Все оставалось спокойным. Вдруг под моей правой ногой предательски зашуршали, перекатываясь, мелкие камни. Я тут же резко присел на корточки, взяв винтовку на изготовку. Если меня кто-нибудь поджидал, сейчас последует выстрел.

Я ждал… прислушиваясь к каждому шороху… Сколько у меня осталось времени? Отсюда надо выбраться в главный каньон до первого света.

Рядом вдруг что-то зашевелилось. Кто-то переступил? Я выпрямился, готовый к борьбе. Серый тихо заржал, затем его влажный нос ткнулся мне в плечо.

— Привет, дружок, — прошептал я, вздохнув свободно. — Скучал тут без меня?

Седло, одеяло, уздечка — все лежало там, где я их оставил. Серый не сопротивлялся ни уздечке, ни удилам. Я отряхнул одеяло от песка и оседлал жеребца. Осторожно мы выбрались на тропу и снова подождали, прислушиваясь. Ничего. Я вытащил дождевик и надел его.

А дождь барабанил и барабанил. Вокруг меня все блестело от воды. В каньонах надо ожидать бурных горных потоков, и здесь по песчаной полосе уже бежал пока еще вполне мирный, веселый ручеек.

Смахнув ладонью капли дождя с седла, я сел верхом и, держа винтовку на изготовку, поехал по дну каньона, шум воды делал практически не слышным цокот копыт. Только сейчас я сообразил, что мы находились в каньоне Львов… Его назвали так, видимо, не без причины — не зря ведь моему жеребцу так не терпится поскорее уйти отсюда.

У выхода из каньона я остановился. Если мне не изменяла память, милях в пяти находился большой каньон реки Манкос. Тропа шла вдоль восточного берега, затем удалялась от него, то есть вела именно туда, куда мне и надо.

Отъехав от каньона Львов достаточно далеко, я перевел коня на легкий галоп. Пять миль в темноте и под дождем? Полчаса, если повезет; минут на пятнадцать больше, если нет. Здесь-то угроза горных потоков не очень велика, но там, в каньоне Манкос, она возрастет во много раз, поскольку туда стекает вода из многих каньонов.

К рассвету они не найдут никаких моих следов — все смоет дождь. К тому же вода в реке Манкос значительно поднимется, и ее будет трудно, если вообще возможно, перейти. Это тоже их здорово задержит… если, конечно, мне самому удастся переправиться через реку.

В каньоне Манкос стало чуть посветлее, так как он несколько пошире. Я подъехал к берегу и остановился. Река уже сильно разлилась и, наверное, раза в три стала глубже. Я секунду поколебался, затем направил жеребца в темную воду. Опасливо пофыркивая, он сделал шаг, нерешительно остановился, как бы размышляя, но все-таки бросился в поток. Мгновение — мощная струя стремительно понесла нас вниз по реке.

Серый плыл по течению, все время подгребая к другому берегу, и вскоре начал перебирать ногами, нащупывая твердую почву. И вот мы наконец на берегу. Перед набрякшими от дождя зарослями ивняка. Оглянувшись, я бросил взгляд назад — только мрачные бурлящие воды на глазах разбухающей реки и черные, угрожающе оскалившиеся челюсти каньона.

Выбравшись из ивняка, конь сам нашел дорогу к тропе, и я повернул его на северо-запад. Ближе к северу над нами высилась столовая гора Верди, разбитая на Мириады каньонов и каньончиков. Давным-давно, когда мы с отцом проезжали здесь, он рассказывал мне легенды местных индейцев о крепостях и укреплениях, построенных на стенах утесов народом, жившим и исчезнувшим задолго до нашего времени.

Неторопливо следуя по тропе, я почему-то все время думал о Терезе. Пожалуй, имеет смысл заскочить к ней по дороге на Восток и перекинуться парой слов. Я надеялся, что мои преследователи задержатся здесь надолго, тщетно стараясь меня найти. Ведь дождь смыл все следы, и им придется обшарить все кругом, прежде чем они убедятся, что меня тут нет, и прекратят бессмысленный поиск.

Пока я еще никого не заметил и верил, что никто не заметил меня. В такую-то темень и дождь! Утром я решил найти укрытие и передохнуть. Серый — мой настоящий друг и заслуживал соответствующего отношения. Уже почти рассвело, когда каньон начал раздваиваться — в северном и восточном направлении. Это меня вполне устраивало.