Тропою мести

– Во дела…

– А что?

– Да ничего, пацан. Забудь.

– Я просто не могу понять, что все это значит. Но почему-то уверен, что это крайне важно. Что я должен сказать…

– Это просто сон… совпадение и сон…

– Но как это может быть сном, если я очнулся не в доме, а в поле у дороги, по которой ехал ваш конвой? В бреду я не смог бы столько прошагать! И еще фраза этого Сергея какая-то дурацкая засела в памяти. Ее я точно нигде не мог слышать. Что-то в стиле… «серьезная у нас фирма», вот…

– Какого хрена? Ты… ты лжешь… ты лжешь, пацан…

– Что? Нет! Зачем?

– Я не представляю, что ты пережил, Кирилл, – после недолгой паузы проговорил Павел Водопьянов. – Но то, что ты говоришь, – это просто невозможно.

– Почему? Я уже ничего не понимаю. И я не лгу вам!

– Я знал одного Серегу, это был чудной мужик за пятьдесят, низкорослый и с зелеными глазами, а еще с коротким ежиком седых волос. Ему всегда нравилось к месту и не к месту вставлять эту хохму про фирму. Он нас этим неслабо бесил, но мы все его любили. Он не состоял в нашем клане, хоть и поселился на нашем заводе, а мы и не возражали. Даже предложили ему пойти новобранцем в «Удар». Только вот он умер полгода назад. И ты вряд ли о нем слышал. Мы тогда еще в неладах были с «Анархистами», а Андрей не знал его. Я уверен. О нем мало кто слышал за пределами нашей базы. Уж очень бесславно пропал наш боец… болезнь его скосила…

В просторном салоне «Рено» повисла гробовая тишина.

* * *

Турко оставил своих людей позади. Нужно было отвлечься и подумать о предстоящих свершениях. Он стоял на холме и, поджав губы, смотрел через окуляры импортного бинокля на хутор и прилегающие к нему постройки: на вышках торчали дозорные, вооруженные, в основном, автоматическим оружием. Лишь немногие – со снайперскими винтовками. Домики на территории были построены весьма кучно и удобно, во многих окнах горел свет от спиртовок, а не от электричества. Жалеют либо артефакты, либо дизельные генераторы. Из техники – три внедорожника и два грузовика. Негусто.

– А еще такими делами занимаются…

Это поселение было основано теми, кто откололся от ренегатов с Озер. Достаточно хорошо укреплено, но не неприступно. И если все грамотно разыграть, даже не придется брать этот лагерь нахрапом. Бандиты сами впустят их на свою территорию. В этот момент генерала охватили противоречивые чувства. Впервые лидер «Удара» ввязался в разборки с этими отбросами лично. Впервые он сам заявился на передовую, чтобы подвести окончательную черту под многолетней эпопеей. Только подумать! Он вел войну с этими людьми с самого первого дня, как взошел на трон. А до него этим были заняты Захаренко и Андрейченко.

И вот сейчас…

– Хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам… – Турко спрятал бинокль обратно в чехол. – Это был твой урок, Юра. Спасибо, он мне пригодился.

Да, генерал еще собирался повременить с тотальным истреблением своих давних врагов, но после сегодняшнего шоу кончина этой «бригады» в будущем станет неотвратимой реальностью.

– Но это надо сделать, – напутствовал он самого себя. – И неважно, что сказала бы моя жена или дочь, узнай они об этом. Да они никогда и не узнают, на что я пошел ради них. Они этого просто не поймут.

Снова вспомнилось, как он приказал разобраться с теми выскочками, что решили не поддерживать его после истории с «Анархистами». Вспомнилось, как бойцов, с которыми он еще недавно сражался в единой связке, согнали на Арену под улюлюканье преданных адептов, как поставили на колени и стянули им запястья пластиковыми хомутами, как безжалостно продырявили их затылки короткими очередями.

«Приговор в исполнение…»

Это было показушно, но действенно.

Бунт удалось погасить в зародыше.

– Паша, что узнал? – Турко вызвал майора Водопьянова по внутреннему каналу связи. – Мальчишка говорит правду?

– Правду.

– Значит, на обратном пути нас ожидает немало приключений. Не расслабляемся. Я поеду на «шишиге», а ты отгони машину в неприметное место. Приглядывай за мальчишкой, накорми его и напои. Отвечаешь за него головой.

– Так точно!

Глава 9

Бандитский хутор

Мелкий ворюга Сиплый получил свое погоняло еще в белорусской киче[7]. Из одной зоны сразу в другую – в ту, что пожестче, с большой буквы, куда он загнал себя добровольно. Это ли не свидетельство человеческой глупости?

Сейчас Сиплый вернулся к сараю, где давеча содержались двое пленных искателей, одним из которых был армянин без нашивок, а вторым – знаменитый анархист Огонек.

Бандит присел у покрытого копотью мангала на трухлявый пенек, что использовался в лагере (хоть Сиплый и терпеть не мог слово «лагерь») как колода для колки дров. Он вытащил из вещмешка контейнер с бутербродами, взял один – тот, что накромсал себе с салями и сыром, – и принялся без удовольствия жевать. Перекусив, мужчина расстегнул кожаную куртку и задрал майку, оголив волосатый живот…

– Бляха…