Тропы Трояна

Вот такими были итоги битвы под Москвой, и не всё получилось так, как того желал Изяслав Мстиславич. Конечно, в идеале он хотел забрать под себя всё. Но до царского венца было ещё далеко. Поэтому Изяславу приходилось постоянно оглядываться на других Рюриковичей и прислушиваться к их мнению. Впрочем, великий князь считал, что это временно, и не расстраивался, ибо жить собирался долго, и планов на будущее у него имелось очень много.

Глава 25

Киев. Лето 6657 от С. М. З. Х.

Смеркается. За окном моей комнаты раскинулся город Киев, который радуется победам великого князя и отступлению галичан. Люди гуляют, поют и веселятся, выпивают и провозглашают здравицы в честь Изяслава Мстиславича. Но мне всё пофиг. Скучно. Навалилась усталость, и не хочется ничего делать, хотя в общем-то я всем доволен. Потери небольшие, деньги от киевлян получены, и до большой крови не дошло. А встреча киевлян и галичан прошла так.

Обозлённый серьёзными потерями и постоянными нападениями моих летучих отрядов Владимирко Володаревич всё же дошёл до городка Ростовец, что находится на западе Киевского княжества, и остановился. Здесь его поджидал Мстилав Изяславич, который собрал войско, не уступающее по численности галицкому. Два князя приготовились к кровопролитному сражению, и шансы сторон я оценивал как равные, потому что потрепал Владимирко Галицкого изрядно, лишил его почти всех обозов, а за сына великого князя встало киевское ополчение и пограничные дружины. План по обороне удобной позиции у Мстислава имелся, и с советами я ни к кому не лез, опытных воевод и без меня хватало. Поэтому спокойно занял место на левом фланге войска великокняжеских сторонников, приготовился к драке и на всякий случай прикинул, куда мне следует отступать, если киевлян всё же разобьют.

Однако человек предполагает, а судьба, как известно, располагает. В войско примчались посланники Изяслава Мстиславича, которые сообщили, что он разгромил Гюрги и Ольговича, и это всё изменило. На помощь Киеву спешило несколько тысяч ветеранов и подкрепления от нейтральных князей, которые ещё вчера мурку водили и жаловались на то, что у них силёнок нет. По этой причине резон сражаться с галичанами исчез, ибо нет смысла людей губить, коли можно договориться, и Мстислав выслал к нашему противнику послов. После чего он лично встретился с галицким князем, переговорил с ним, и всё разрешилось. Недовольный тем, как пошли дела, расстроенный и опозоренный Владимирко Володаревич, поджав хвост, отправился домой и одновременно с этим отдал приказ своим дружинам освободить все занятые ими волынские города. А киевляне, выслав вслед за ним пару конных тысяч, с песнями потопали в столицу.

Что же касается меня, то о Вадиме Соколе на время все позабыли, да и ладно. Почестей мне не нужно, мишура это всё. Слава есть, и цели достигнуты. Так что можно сделать перерыв, и, отправив своих воинов в степь, сегодня ночью я собирался вновь выйти на тропу Трояна и перейти в Зеландию. Осуществить это днём было нельзя, следовательно, в запасе имелось несколько часов, и я отдыхал. В своём дневнике сделал несколько пометок, а потом упал на широкую лавку, и меня накрыло состояние, которое можно определить арабским термином «кефайр».

О данном понятии я узнал ещё в прошлой жизни, когда был курсантом. Тогда один из преподавателей рассказал занимательную историю (возможно, основанную на фактах или придуманную), и она мне запомнилась. Во время Первой мировой войны во Францию из Алжира перебрасывались части Иностранного легиона. Вот тогда-то мир и узнал о кефайре. Это состояние покоя и тоски, когда уставший и измотанный боец, пользуясь затишьем, сидит или лежит без движения на одном месте и ничего не хочет. Он не ест и не пьёт. Ему всё равно. Человек желает только одного – чтобы его не трогали и не тревожили. Это и есть кефайр. Позже, когда на помощь французам были переброшены русские солдаты, они познакомились с легионерами, которые воевали с ними бок о бок и кое-что у них переняли. А когда солдаты бывшей императорской армии вернулись на родину, понятие «кефайр» трансформировалось в «кайф». Потому что для русского мужика покой, даже в тоске, уже удовольствие.

Впрочем, это не важно. Тоска – она тоска и есть, и я попытался найти её истоки. Ковырялся в себе, копался, рылся и в итоге кое-что прояснил. Я был обеспокоен тем, что умер князь Юрий Долгорукий. Почему, если он враг моего союзника и лично мне крайне не симпатичен? Копнул глубже и кое-что понял. Есть в русской истории знаковые фигуры, такие как Владимир Мономах, Ярослав Осмомысл, Юрий Долгорукий или Андрей Боголюбский. Они – лидеры, и нельзя таких людей оценивать однозначно. Каждый из них сделал за свою жизнь столько, сколько иные за десять сроков не совершат, а значит, при их исчезновении история меняется кардинально.