Тропы вечных тем: проза поэта

Он решил принять душ, разделся до трусов и вошёл в ванную. И тут всё началось сначала. Он глянул на ведро. «Ведро», — произнёс голос наверху. Он глянул на половую тряпку. «Тряпка», — сказал голос наверху. Он глянул на зубную щётку. «Зубная щётка», — раздалось наверху. Он выскочил из ванной как ошпаренный. «Они слышат мои мысли! Они пережгли свою аппаратуру, но сила гипнотического действия сохранилась в голосах».

Он вкривь и вкось оделся. Накинул плюшевую скатерть на голову — мнимую защиту, и заметался из комнаты в комнату, минуя при этом кабинет. И всюду слышал, как голос наверху точно определял его местонахождение: «Он на кухне. Он в детской. Он в спальне. Он на балконе. Он около двери, стоит на своём месте». Алексей Петрович рванул входную дверь, выскочил в коридор и дальше, на лестничную площадку. И стал там ходить взад-вперёд, с плюшевой скатертью на голове, и шаркая шлёпанцами. Жена выбежала за ним: она боялась, что его в таком виде увидят соседи.

— Алёша, сними скатерть с головы. Ты напугаешь людей.

— Напугаешь людей, напугаешь людей, — повторил голос над его головой. Он был уже на верхней лестничной площадке. То был другой мужской голос, и Алексей Петрович решил: «Надо бежать!»

— Скорей туфли, сигареты, спички! — обжёг шёпотом жену. Та принесла ему требуемое. Он отшвырнул шлёпанцы, сунул ноги в туфли, крикнул: — За мной! — и побежал по лестнице вниз. Жена едва поспевала за ним. Он выскочил из подъезда и скорым шагом дошёл вдоль длинного дома до его конца. Свернул за угол и подождал жену. Прислушался. Голос отстал от него. Надолго ли? Надо от него оторваться совсем. Но куда направиться? На вокзал, и шататься там всю ночь? Не то. Он перебрал в своей сбивчивой памяти многих знакомых, кто бы его мог приютить, и не нашёл ни одного подходящего. Можно поехать в свою мастерскую, но деревня далеко, да и опасно оставаться там одному. И тут он вспомнил, что совсем близко живёт один его старый приятель. До его дома всего минут пятнадцать ходьбы. Он быстро зашагал по улице, жена за ним. Свернул за угол квартала и пошёл по поперечной улице. Жена отстала. Он обернулся и глянул в сторону своего дома. Тот превосходил прочие дома и был хорошо виден. Издалека раздался тонкий голос:

— Он оглянулся. Он обут на босу ногу.

Его ошеломила ложная догадка. Вот какая: «Мои мысли оставляют следы. Голос чует меня, как собака чует зверя по запаху следов. Если голос способен мыслить, значит, для него все дома и предметы звукопроницаемы и мыслепроводны. Надо нарастить расстояние!» И он двинулся вперёд. По улице навстречу ему шли трое молодых парней и громко разговаривали о каком-то электронном ящичке.

— Он помещается в обычный портфель, — говорил один парень, — и действует тонко. Скажем, проник взломщик в банк, а электроника записывает на диск его голос и даже мысли, как отпечатки пальцев, и передаёт, куда надо. А там уже готова группа захвата, и дело в шляпе. Ворюгу найдут по его мыслям, куда бы он ни забежал, хоть на Аляску. Все наши держат такой ящичек, как липучку.

«На Аляску! Так далеко действует!» — удивился Алексей Петрович. Парни прошли мимо. Может быть, они ему померещились? Он оглянулся. Парни уходили дальше и весело смеялись, и он с горечью подумал: «Неужели я попался на липучку?»

И прибавил ходу. Жена отстала слишком далеко. Он остановился и подождал. Ему нужно было, чтобы рядом находились живые люди, хотя бы один человек.

— Людей напугаешь, людей напугаешь, — услышал он тонкий голос издалека.

Подошла жена. Она отдышалась и пропела:

— Алёша, не бросай меня так!

Он ринулся вперёд. Она схватила его руку и больше не выпускала. У подъезда дома, в котором жил его приятель, они остановились. Дверь в подъезд была закодирована, а он начисто забыл код, помнил только этаж и расположение кнопки звонка возле общей двери. Они потоптались на месте. К счастью, подоспел жилец-полуночник, набрал числовой код и открыл дверь. Они проскочили вслед. Поднялись на десятый этаж, и Алексей Петрович нажал на нижнюю кнопку справа. За общей дверью долго было тихо. Наконец дверь открыл его приятель.

— Иван, пусти переночевать!

— Входите, — ответил Иван и посторонился.

Они вошли. Алексей Петрович колебался рассказать правду: а вдруг его слова услышит тот, посторонний, голос. Жена больше была не нужна, и он спросил у неё:

— Дойдёшь до дому одна?

— Дойду. Тут близко, да и люди ходят.

— Позвони, когда придёшь. Телефон в моей записной книжке. Ты знаешь, где она лежит.

Жена ушла. Они прошли на кухню, где можно было курить. Иван ни о чём не расспрашивал. Он подогрел на плите чайник. Разлил в две чашки чай и встряхнул пустой чайник:

— Последние остатки. Заварки в доме нет, водки тоже.

— Водки как раз не нужно.

Алексей Петрович, как пришёл, так до сих пор и стоял. Он оглядел кухню. Задержал взгляд на окне, выходящем на улицу. На всякий случай он сел спиной к окну, за шкафом. Надо было начать разговор. Иван был вдовец, имел взрослую дочь. В доме её не было, и он спросил:

— А где твоя дочь?

— Задержалась у подружки, — ответил Иван, — наверно, там и заночует.