Тропы Войны

Поднятые её силой снежинки крутили свой хоровод вокруг остававшегося чистым пятачка в центре. Вертясь вокруг людей, они сталкивались, порождая короткие искры ярко-белого цвета. Их бег всё ускорялся, искры сливались в слепящую стену и когда люди, уже готовые прикрыть глаза от нестерпимо режущего блеска, начали поднимать к лицу руки – всё резко кончилось.

Переход на Хавас состоялся.

Тусклый, отдающий багровым, свет.

Тяжёлый, тёплый, влажный и затхлый воздух.

Грубо выбитые стены пещеры.

Контраст с просторами цветущей Астерии был столь велик, что Дося, очнувшаяся от перехода первой, закашлялась, сгибаясь пополам.

– Да слышу я, слышу, – послышавшейся из-за угла голос был мужским, хриплым и раздражённым: – Иду уже.

Шарканье ног, невнятное бормотание и перед ними предстал субъект средних лет, облачённый в поношенную, засаленную и вытертую куртку, под которой проглядывала голая, безволосая грудь. Мятые брюки, сандалии, обмотанные чем-то вроде скотча и обмотанная тряпками на подобие чалмы голова, завершали образ коренного жителя славного Хаваса.

– Прибыли, высокие господа? – Обтерев лицо выбившейся из чалмы тряпкой, он, точно как и Истлан, провёл рукой по воздуху.

– Имена, что привезли, – поднял он глаза на Благоволина, стоявшего ближе к других: – Вот вы, высокий мой. Имя? Что в сумке?

– Тебя это не касается, – обойдя его, капитан двинулся к краю диска, но стоило ему только приблизиться к краю, как вскинувшиеся вверх столбы лимонно желтого цвета преградили ему путь, заключив всю тарелку в подобие клетки.

– Это ещё что? – Развернувшись, рыкнул он на мужичка: – Немедленно убрать! Спешим мы!

– Если спешите, – мастер прохода уселся прямо на белый диск: – То, конечно, идите. Я потом приберу, высокие господа. Вы не беспокойтесь – я со всем почтением. Уберу.

– Уберёте что? – Подойдя к нему, Игорь присел на корточки напротив.

– Пепел ваш, высокий господин. Вы не нарушали раньше?

– Нет.

– Всё бывает в первый раз, – сдвинув тряпки на глаза, мастер принялся скрести затылок.

– А что мы нарушили?

– Прибытие вне расписания, – вернув чалму на место, принялся рассматривать ногти мастер: – Нежелание назваться и предъявить к досмотру груз.

– Так нас срочно послали! К Первому! Да будет грудь его полна свежим воздухом! – Повторил он слова Одиннадцатого и провёл пятернёй по воздуху, подражая жесту Истлана.

– У него – будет, – сунув руку за пазуху, почесался местный.

– Так вы же тоже – нарушили!

– Я? – В блёклых, непонятного цвета глазах сидящего, проскочил, и тут же погас, тревожный огонёк: – Я не нарушал… Нет. Не нарушал, – добавил он твёрдым голосом и качая головой: – Всё по правилам. Прибыли – представились – внесли данные о грузе.

– А ты? Ты – представился? – Подошедший к ним Чум присаживаться не стал: – Нарушаешь.

– Мне? Представляться? – Встав, мастер поправил съехавшую на глаза чалму: – Да меня все знают.

– Нас тоже. Имя! – Вытянув палец, Чум хотел было ткнуть его в грудь, но вид давно не мытого тела, вкупе с волной не соответствующего виду, запаха, заставил его передумать: – Твоё имя?

– Мастер Шориш, высокий господин. – Обозначив поклон, он снова сел на пол: – Довольны?

– Послушайте, мастер Шориш, – Благоволин, сунув руку в сумку Доси, испытующе посмотрел на него: – Я вижу, вы серьёзный человек.

– Не без этого, – кивнул тот: – Работа, сами понимаете, такая. Все спешат, всем срочно, а о порядке подумать? С кого спрос будет? С Шориша, – он ткнул себя пальцем в грудь: – Так что, высокие господа, – он снова повёл рукой: – Давайте не будем нарушать правила.

– Нарушать? Кто говорит о нарушениях? – Искреннему удивлению капитана не было границ: – Он? Он говорит? – Появившейся в его руке банан, нацелился на Чума: – Или он? – Появившийся в другой руке длинный парниковый огурец, навёлся своим кончиком, где виднелся чудом сохранившейся желтый цветок, на Маслова.

– А может я? – сложив плоды в одну руку, капитан наклонился над своей сумкой и, спустя несколько секунд, выпрямился, держа в руке начавшую покрываться испариной, бутылочку с прозрачной жидкостью.

– Я говорил? – Постучал он пробкой себе в грудь.

– Вы не говорили, высокий, – не отрывая взгляда от бутылочки, закивал Шориш.

– Нет? Точно нет? – Благоволин приподнял ставшую совсем мокрой бутылочку на уровень глаз: – Вода. Оттуда, – последовал кивок себе за спину: – Минеральная. Природной газации. Холодненькая. Такую пить, – он зажмурился, предвкушая удовольствие: – Сплошное наслаждение.

– Назовите имена, – с трудом отведя взгляд, вызвал экран мастер.

– Вот имена, сюда смотри, – покачал руками, полными даров другой галактики, капитан: – Мне кажется, серьёзному человеку, если он, конечно, серьёзно, по-настоящему, серьёзен, этого более чем достаточно. Вы как думаете, мастер Щориш?

– Вас четверо, а имён я вижу только три, – упрямо дёрнулась замотанная тряпкой голова.

– По-моему, – поднялся на ноги Маслов: – Три – лучше, чем ничего.

– По-моему, тоже, – засунув большие пальцы за пояс, качнулся взад-вперёд Чум: – Мы и сами всё это употребить можем, – протянул он руку к банану.