Тропы Войны

– И что? – Вставший с сиденья Чум, подошёл к экрану и погладил его поверхность ладонью: – Нам что – всю дорогу на это благолепие любоваться? Игорь? – Отвернувшись от пробегавшего мимо куста, на чьих ветках сидели небольшие и тоже очень яркоокрашенные птички, посмотрел он на Маслова: – Эти пятнадцать тысячных суточного? По-нашему – это сколько будет?

– Здесь, на Хавасе, – принялся загибать пальцы тот: – В сутках тридцать часов. В часе – около девяноста наших минут. Так… Одна тридцатая суточного – это один их час. А ноль-ноль пятнадцать будет половиной часа, или – примерно, сорок пять минут. Ну – плюс-минус.

– Значит без малого час? – Покрутив головой, Чум выбрал свободную линию сидений и, покряхтывая от удовольствия, принялся укладываться на них намереваясь поспать: – Вы меня, ну как подъезжать будем, – пробормотал он, подсовывая ладони под голову: – Разбудите.

– Ты что? – Сидевшая напротив Дося, неодобрительно фыркнула: – Спать собрался?!

– Угу, а что? Делать всё одно нечего? А так – посплю, освежусь.

– Ну, Чум… Мы чёрт знает где, а ты спать завалился?

– Не вижу в этом ничего плохого, – поёрзав, он перевернулся на другой бок, поворачиваясь к ней спиной: – Делать-то всё одно нечего. Телега едет, кино не интересное – самое время выспаться. В запас. В общем – я спать, а вы – развлекайтесь. Меня не будить, при пожаре – выносить в первую очередь. Всё. Отбой.

– Ну ты… – Начала было возмущаться Дося, но тут их вагон качнуло словно он проходил стрелку, и картинка за окнами-экранами принялась меняться.

Полный жизни луг, к птичкам за это время успели присоединиться разноцветные бабочки, начал отдаляться, словно вагон пошёл на взлёт и, спустя несколько секунд, в окне появился голубой, с белыми пятнами облаков, шар планеты. Немного покрасовавшись, шарик свернулся в точку, растворяясь среди звезд, в свою очередь свернувшихся спиралью родной для землян галактики.

– Чистый воздух, природная, вода не из рециркулятора, щедрые плоды, – послышался хорошо поставленный мужской голос: – Теплый прибой ласковых морей, ласкающий девственные пляжи. Экзотические звери, диковинные рыбы, и многое другое – всё это ждёт вас на множестве планет нашего нового дома. – На спирали Млечного пути, то тут, то там, начали вспыхивать ярко оранжевые овалы с мелким неразборчивым текстом внутри: – Мы говорим нашего, – продолжил голос: – ибо миры те были приведены в порядок героическим трудом предков пропавшей экспедиции. И сегодня, мы – жители Хаваса, продолжаем их славный путь. Наши лучшие из лучших, – картинка галактики пропала, сменившись рядами затянутых в белое людей: – Возглавляемые Примархами, первыми ступают на новые земли, неся свет Знаний и Справедливости, впавшим в дикость неразумным обитателям нашего нового дома.

Картинка снова сменилась – теперь экран показывал стоящего с огненным посохом Примарха, дружелюбно протягивавшего руку коленопреклонённым дикарям, обряженным не то в лохмотья, не то в обрывки грязных шкур.

– Протянуть им руку помощи, – продолжил мужчина за кадром: – Простить злодеяния и вместе обустраивать планеты – вот наша цель.

– Простить – не значит забыть, – появившийся на экране мужчина был немолод. Седые длинные волосы, иссечённое морщинами лицо, светящиеся мудростью прожитых лет, глаза – всё это выдавало в нём человека много повидавшего и через многое прошедшего. Камера отодвинулась и стало видно, что он стоит перед широким окном, за которым простирался пустынный багровый пейзаж, сильно напоминавший Марс из земных фантастических фильмов.

– Мы – плоть от плоти тех, кто отправился к дальним мирам, мы, оставшиеся на Хавасе, – мужчина, полуобернувшись, показал рукой на окно: – Должны помнить их печальную судьбу. – Скорбно склонив голову он застыл молча на несколько долгих секунд, а когда его голова поднялась, то вид за окном сменился на уже знакомую весеннюю лужайку: – Да, нас ждут новые, полные жизнью, миры. Жить там – наше право по рождению, завоёванное нашими предками, но, – сделав паузу, он внимательно посмотрел с экрана: – Право влечёт обязанности. Я, как Первый, обязан всё подготовить к вашему переезду туда, подготовить миры, обезопасить их, прежде чем вы, мои дети, ступите на их благословенную поверхность. Вы же, – его рука протянулась в сторону зрителей: – Своим трудом поможете мне. Нам. Всему Хавасу. Трудитесь, исполняйте просьбы и указания высших. Работайте честно и самоотверженно, понижая тем свой рейтинг. Помните – человек рождается безгрешным и только от него самого, от его пути зависит – сохранить ему чистоту, или громоздить грехи друг на друга, каждым новым поднимаясь к небу, где пылает огонь Благословенного Убийцы. Решать вам. Спастись, – рука опустилась вниз: – Или сгореть в очищающем пламени, – вторая рука показала на потолок: – Решение за вами. – Руки говорившего пришли в движение – раскрыв ладони они пошли друг на встречу другу, встретившись на уровне груди. Опускаясь и поднимаясь его расставленные пальцы оставляли за собой горевшие белым пламенем следы и через миг экран затопил огонь, скрывший Первого от зрителей.