Троцкий

Выступая в мае 1924 года с докладом о международном положении СССР на V Всесоюзном съезде профсоюза строительных рабочих, встреченный на трибуне долгими и бурными аплодисментами, Троцкий вновь высказал надежду на быстрый приход мировой революции. Он поднял к близоруким глазам бумажку, которую ему только что подали из-за кулис:

– Мы имеем сейчас сведения, что Германская компартия получила, кажется, 3 600 000 голосов… В Германии пока некоммунистическое правительство. Но рабочая власть придет!!!{530}

Новый взрыв аплодисментов поглотил последние слова человека, который всю жизнь находился под гипнозом неугасимой веры в очищающую силу революции, ее непременного, почти фатального торжества. Тогда, в мае 1924 года, он и не предполагал, что кроваво-красные угли, отлетевшие от российского октябрьского костра 1917 года, не смогут зажечь мировой революционный пожар. Троцкий был человеком, которого буквально преображала перспектива слома старого мира. Окаменелость социального бытия, увековечивающего «нормальность» существования двух полюсов: богатства и нищеты, истины и лжи, тирании и рабства, казалась ему нетерпимой. Думаю, в душе он был согласен с афоризмом Д. Мережковского: «Всякая государственность – застывшая революция; всякая революция – расплавленная государственность»{531}

. Весь смысл своего существования, своей борьбы, утверждение своего «я» Троцкий видел в конечном счете в поддержании такой революционной температуры, при которой плавилась бы эксплуататорская государственность. И плавилась непрерывно… Такие люди нам кажутся сегодня полной аномалией. Но без них нам невозможно представить историю XX века.

Перманентная революция

Каждый человек «приговорен» к своей судьбе. Троцкий «приговорен» к тому, чтобы его имя всегда стояло рядом со словами, для непосвященного загадочными: «перманентная революция».

Незадолго до своей депортации из СССР Троцкий, работая над рукописью «Перманентная революция и линия Ленина», написал: «Как только освобожусь от более важных и неотложных дел, я закончу свою работу о перманентной революции и разошлю товарищам. Французы говорят: «раз бутылка откупорена, надо выпить вино до дна»{532}

. Да, свое трагическое и горькое вино Троцкий выпьет до дна, но честь откупорить теоретическую бутылку перманентной революции принадлежит не ему, а А. Л. Парвусу.

Об этой сложной, противоречивой и во многом необычной личности в русской и советской литературе, кажется, никто подробно не говорил, кроме Солженицына. Российский, а затем германский социал-демократ, родившийся в Одессе в 1869 году, эмигрировавший в Западную Европу, он был заметным публицистом и теоретиком. Во время первой русской революции Парвус, как и Троцкий, вернулся в Россию и принял активное участие в революционных событиях. В частности, они оба редактировали социал-демократическую газету «Начало». Но знакомство Троцкого с «русско-немецким» революционером состоялось еще за несколько лет до взрыва 1905 года. В своих автобиографических заметках, особенно раннего периода, Лев Давидович отзывается о Парвусе как об исключительно способном, оригинальном теоретике, обладавшем даром не только мыслителя, но и незаурядного коммерсанта.

Так вот, первоначально идеи перманентной революции были сформулированы Парвусом в ряде его статей еще в конце прошлого века. Но, строго говоря, авторство принадлежит и не ему, так как в общем плане эту идею выдвинули основоположники марксизма. Они писали: «В то время как демократические мелкие буржуа хотят возможно быстрее закончить революцию… наши интересы и наши задачи заключаются в том, чтобы сделать революцию непрерывной до тех пор, пока все более или менее имущие классы не будут устранены от господства, пока пролетариат не завоюет государственной власти…»{533} Парвус опирался на эти положения, представляя перманентность как последовательную смену одного революционного этапа следующим. Троцкий с этими идеями был знаком и обсуждал их при встречах с Парвусом. Он не думал, что наступит день, когда абстрактные положения, родившиеся в голове немецких мыслителей и его соотечественника, словно озарят его мозг и он попытается переложить их на бравурную музыку русской революции. Сам Троцкий глухо говорит о первородстве идеи перманентной революции, не желая, возможно, ставить под сомнение свой приоритет. Впервые наиболее подробно концепцию перманентной революции он изложил в работе «Итоги и перспективы» (1906 г.). Суть концепции, по Троцкому, «в уничтожении границ между минимальной и максимальной программами социал-демократии… нахождении прямой и непосредственной опоры на Европейском Западе»{534}. Не исключено, что сдержанное отношение к Парвусу (который умер в 1924 г.) обусловлено и другими, достаточно щекотливыми политическими обстоятельствами.