Троцкий. «Демон революции»

В Крым удалось переправить около 40 тысяч бойцов. Деникин пытался переформировать части, восстановить боеспособность деморализованных войск, но недовольство главнокомандующим быстро нарастало. Быть почти у Москвы и оказаться на полуострове, обреченными на поражение, – кто-то должен был за все это ответить. У лучшей части русского офицерства воинская честь всегда была превыше всего. Деникин не стал ожидать, когда Военный совет выразит ему недоверие, и написал письмо его председателю генералу А.М. Драгомирову. «Многоуважаемый Абрам Михайлович! Три года российской смуты я вел борьбу, отдавая ей все свои силы и неся власть, как тяжкий крест, ниспосланный судьбою. Бог не благословил успехом войск, мною предводимых. И хотя вера в жизнеспособность Армии и в ее историческое призвание мною не потеряна, но внутренняя связь между вождем и Армией порвана. Я не в силах более вести ее…

Уважающий Вас А. Деникин ».

В своем последнем приказе Деникин назначил генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля главнокомандующим вооруженными силами юга России. Второй и последний параграф приказа гласил: «Всем, шедшим честно со мною в тяжкой борьбе – низкий поклон. Господи, дай победу Армии и спаси Россию»{78}.

Вечером 22 марта 1920 года Деникин на английском миноносце навсегда покинул родную землю.

Деникин, оставшийся до конца дней убежденным врагом большевизма и Октября, не мог понять, что революцию подготовили не столько «социалисты», сколько сам царизм, втянувший гигантскую страну в бессмысленную войну. Именно эта война, доведя народ до последней грани усталости, дала невероятные шансы революции. Февраль «не получился» потому, что, провозгласив свободу, он не дал народу ни земли, ни мира. Октябрь учел это и, фактически отняв «дарованную» свободу, дал людям мир и землю. Но без свободы ценность земли и мира стала совсем иной… Деникин не понял этот великий парадокс, объясняя трагедию России и ее «смутные времена» лишь попустительством Керенского и коварством большевиков…

Агония Белого движения продолжалась долго. Антон Иванович Деникин внимательно следил за его эволюцией. До него доходило, что после декретов ЦИК 1921 и 1924 годов об амнистии для рядового состава немало солдат вернулись на Родину. Тех офицеров, которые не могли вынести разлуки с Отчизной и тоже возвратились, ждала горькая судьба. В конце 1921 года по своей воле в Советскую Россию, например, вернулись бывший командир Крымского корпуса генерал-лейтенант Слащев, инспектор артиллерии генерал-майор Мильковский, полковник Гильбих, полковник Мизерницкий, капитан Войнаховский. В сообщении для печати, которое отредактировал и подписал Троцкий, говорилось: «Кто попытается использовать великодушие власти трудящихся против Советской Республики, на того обрушится суровая кара… Советская Республика должна сохранять свою бдительность…»{79} Да, чего-чего, а бдительности было хоть отбавляй.

В 30-е годы, во время страшной чистки, были уничтожены последние из русских офицеров, вернувшихся на Родину. Но за околицей Отечества все равно осталось много людей, прошедших через добровольчество. В 1925 году врангелевский «Русский совет» подсчитал, что количество русских беженцев, которых можно поставить «под ружье» в Германии, Франции, Югославии, Греции, Турции, Китае, Латвии, Чехословакии, Болгарии, достигало 1 миллиона 158 тысяч человек{80}. Все они, как говорилось в документе, добытом Разведуправлением РККА, считали себя преданными «белой идее». Вероятно, это большое преувеличение. Однако долгое время существовали «Русский общевоинский союз», различные объединения и комитеты бывших «добровольцев». Издавались газеты и журналы, отражавшие сложную жизнь на чужбине.

Судьба большинства «добровольцев», вынужденных покинуть родину, очень драматична, а часто и трагична. Но, несмотря на сохранившиеся устойчивые антикоммунистические взгляды отторгнутых от родины русских людей, они не идентифицировали ее с режимом. Во второй половине 30-х годов, когда стали сгущаться тучи Второй мировой войны, для многих эмигрантов стало ясно, что Германия и западные демократии постараются разрешить острые противоречия, возникшие между ними, за счет СССР. По предложению П.Н. Милюкова в Париже возникла инициативная группа по созданию так называемого оборонческого движения в составе Алексеева, Грекова, Лебедева, Пилипенко, Слонима, Ширинского, Петрова, которых поддерживал и А.И. Деникин. Это движение ставило целью «объединять эмигрантов и содействовать в меру возможностей делу обороны России». Однако в Москве не могли понять патриотических порывов своих бывших соотечественников. Начальник Разведывательного управления РККА комкор М.С.Урицкий, докладывая высшему руководству страны, резюмировал: «Это движение можно считать фактором разложения в эмигрантской среде…»{81} В годину лихолетья гитлеровского нашествия лишь единицы оказались способными пойти в услужение фашизму: П.Н. Краснов, А.Г. Шкуро, М.В. Ханжин…