Троцкий. «Демон революции»

…На столе Троцкого лежала сводка политического состояния Украины на 15 мая 1919 года, подготовленная по телеграфным докладам председателей губчека. И это один из многих документов аналогичного характера. Приведу лишь малую толику той давней информации, которая дает возможность почувствовать всю сложность положения и всю безбрежность взаимного насилия.

« Киевская губерния

Уманский уезд. По всему уезду антисемитская агитация… Сотрудники ЧК – евреи, пойманные населением, – расстреливаются. Крестьяне окрестных сел и деревень настроены против коммуны и советов…

Бердичевский уезд. Проезжающие через город части бесчинствуют. Идут погромы под лозунгами «Бей жидов, громи ЧК – они враги наши».

Васильковский уезд представляет из себя гнездо бандитов, контрреволюционеров и разной другой дряни. Беспрерывные восстания, грабежи и убийства, неоднократный разгон ЧК; в одном случае был убит бандитами почти весь состав коллегии и сотрудников ЧК. Находящийся в городе кожевенный завод был красноармейцами разгромлен до основания…

Белая Церковь. Относительное спокойствие. Но продолжаются восстания в селах.

Таращанский уезд. Почти месяц в городе хозяйничали бандиты. Благодаря бездействию военкома Горевого, выразившемуся в том, что при наступлении на город банды в 20 человек он собрал митинг красноармейцев и стал советоваться: наступать или не наступать, и было решено оставить город. Когда вошли в город бандиты, они открыли военные склады и начали продавать товары населению.

Родомысльский район. Та же агитация, банды и погромы. Близ Родомысля – гнездо разбойников под предводительством черносотенца Соколовского, учинившего разгром города. В Чернобыле этого же уезда орудует банда Струка…»{150}

Такие же донесения поступали из Полтавской, Черниговской, Харьковской и других губерний Украины, а если посмотреть шире – то со всей России. Крестьяне, получив землю от Советской власти, страдали от бесконечных поборов, реквизиций, изъятий. Советская власть была вынуждена на ходу менять свою политику по отношению к крестьянству, дифференцируя свое отношение к различным его слоям и не отказываясь в то же время от чрезвычайных мер. В своих тезисах «Руководящие начала ближайшей политики на Дону» Троцкий таким образом, например, выразил отношение властей к казачеству:

«Мы разъясняем казачеству словом и показываем делом, что наша политика не есть политика мести за прошлое. Мы ничего не забываем, но за прошлое не мстим… Мы строжайше следим за тем, чтобы продвигающаяся вперед Красная Армия не производила грабежей, насилий и пр. Твердо помня, что в обстановке Донской области каждое бесчинство красных войск превращается в крупный политический факт и создает величайшие затруднения, в то же время мы требуем от населения всего, что необходимо Красной Армии, забираем организационным путем через продкомы (продовольственные комитеты. – Д.В. ) и заботимся о своевременной и точной уплате… Демонстративный характер нужно придавать расправе над теми элементами, которые проникнут на Дон при его очищении…»{151}

Даже скорректировав политику по отношению к крестьянству и казачеству, в частности, большевики продолжали действия, красноречиво выражаемые словами: «забираем организационным путем», «демонстративный характер нужно придавать расправе» и т.д.

Настроения в крестьянской стране не могли не сказываться на состоянии в крестьянской по составу Красной Армии. И Троцкий все это прекрасно видел. Поэтому не случайны его послания к Ленину. Например, такое:

«Москва, Предсовнаркома Ленину.

Все известия с мест свидетельствуют, что чрезвычайный налог крайне возбудил местное население и пагубным образом отражается на формированиях. Таков голос большинства губерний. Ввиду плохого продовольственного положения представлялось бы необходимым действие чрезвычайного налога приостановить или крайне смягчить, по крайней мере в отношении семей мобилизованных.

27.12.

Предреввоенсовета Троцкий »{152}.

На фронте действует своя логика. Необученность значительной части мобилизованных в Красную Армию крестьян, помноженная на глухое недовольство чрезвычайными мерами, в сочетании с целым рядом других негативных факторов, в том числе и успехами белых армий, – все это рождало массовое дезертирство, нежелание рисковать жизнью «за Советы», неверие в конечный успех. На фронте – то в одном, то в другом месте – не раз складывалась обстановка, когда поставленные под ружье крестьяне бросались врассыпную перед атакой офицерских рот, казачьих эскадронов, от простого панического крика: «Обошли!». В этих условиях нередко не оставалось иного способа – кроме угрозы смертельной кары – вернуть бежавших красноармейцев на поле боя. Но эти акты насилия, неизбежные в боевой обстановке, превращались в систему, обязательную норму. Троцкий такое положение считал естественным и никогда не пересматривал своих взглядов.