Троцкий. «Демон революции»

Сразу же после официального учреждения IV Интернационала Троцкий в своем приветствии американской партии троцкистов («большевиков-ленинцев»), направленном 18 октября 1938 года, предсказывает, что устремленность новой международной организации к мировой революции в течение ближайших десяти лет… станет программой миллионов и они «сумеют взять штурмом и землю, и небо!»{19} Здесь Троцкий определяет уже конкретные временные рубежи начала очистительной планетарной революции.

Впрочем, он, как и Ленин, не раз пытался предвосхитить сроки прихода лучезарного будущего. И, как и Ленин, жестоко ошибался. Выступая на Всесоюзном съезде библиотекарей, Троцкий под веселый смех и аплодисменты говорил, что в силу большего культурного развития французский и английский пролетариат «лет через 10, 15, 20… – глядишь, а он нас в области социалистического строительства обскакал. Мы, конечно, в обиде нисколько не будем. Сделайте ваше одолжение, обскакивайте, мы давно дожидаемся…»{20} Так он говорил в 1924 году, определяя сроки коммунистического свершения. Но и спустя полтора десятилетия Троцкий, по сути, говорит о тех же сроках…

Началась Вторая мировая война. Человечество сотрясалось от рокота в Европе танковых моторов, голос разума заглушался лязгом гусениц, а Троцкий и в этой ситуации видел выход только в революции… В феврале 1940 года он фиксирует для истории свою приверженность революционной идее в «Завещании», где, в частности, говорится: «Моя вера в коммунистическое будущее человечества сейчас не менее горяча, но более крепка, чем в дни моей юности»{21}.

Великий пророк великой утопической идеи… Страна, где Ленин, Троцкий и другие революционеры совершили социалистическую революцию, 70 лет, собрав все свои силы, оставляя на своем пути бесчисленные жертвы, двигалась к призрачной цели – коммунизму. Революции XX века – это великие социальные патологии движения… Если верно бессодержательное утверждение: «Мы называем коммунизмом действительное Движение, которое уничтожает теперешнее состояние»{22}, то в коммунизме мы уже пожили в течение семидесятилетнего эксперимента. Пожили и… пришли к крупной исторической неудаче, которую едва ли кто может оспаривать. Если же исходить из того, что «основным принципом» коммунизма, как утверждал Маркс, «является полное и свободное развитие каждого индивидуума»{23}, то страна, где проходил этот социальный эксперимент, дала такую чудовищную картину духовного и физического надругательства над «индивидуумом», какой история прежде не знала. Трудно поверить, что это может когда-нибудь повториться.

Великий пророк и его главное пророчество опровергнуты не теорией, не логикой, а самой жизнью. Это не означает, однако, что коммунизм не будет существовать как разновидность утопического учения или как проявление общественной мысли. И Г. Мабли, и Ж. Мелье, и Т. Кампанелла, и Т. Мор, и Т. Дезами, так же как и позднее великие мыслители К. Маркс и Ф. Энгельс, подготавливали духовную почву для поисков подлинного народовластия, гуманизма и справедливости. Таким образом, у более реальной концепции гуманного и демократического социализма исторический шанс, возможно, сохраняется. Коммунистическая Утопия, в которую верил Троцкий (и все мы на протяжении десятилетий), не могла осуществиться не только потому, что методы, формы достижения целей оказались ошибочными, а у Сталина и просто преступными, но прежде всего потому, что в центре всего учения не стояла свобода как главная социальная, экономическая и духовная ценность. Принятие за исходное, фундаментальное положение коммунистического учения диктатуры пролетариата, которой до последних дней жизни поклонялся Троцкий, предопределило глубокую ошибочность прогноза «дерзкого пророка».

Больше всего Троцкий пророчествовал в отношении судеб своей родины, социализма в СССР, будущности Сталину. Нужно сразу сказать, что в этой области его прогнозы в значительной мере оказались верными, а что касается исторической судьбы советского диктатора, – глубоко провидческими.

Наиболее смелые и глубокие прогнозы развития процессов на своей родине Троцкий сделал в книге «Что такое СССР и куда он идет?», переработанный вариант которой назывался «Преданная революция». В своих рассуждениях изгнанник делает ряд парадоксальных выводов: «…подавление советской демократии всесильной бюрократией, как и разгром буржуазной демократии фашизмом, вызваны одной и той же причиной: промедлением мирового пролетариата в разрешении поставленной перед ним исторической задачи. Сталинизм и фашизм, несмотря на глубокое различие социальных основ, представляют собою симметричные явления. Многими чертами своими они убийственно похожи друг на друга»{24}. Знаменательное наблюдение! «Симметричные явления»…