Троцкий. Книга 1

Троцкий безоговорочно поддерживал позицию Ленина, выступавшего против вхождения "соглашательских партий" в Советское правительство, хотя еще совсем недавно он заявлял: "Меньшинство не будет ущемлено". Но власть меняет людей.

После отражения попыток Керенского 30–31 октября двинуть на Петроград войска генерала Краснова состоялось памятное заседание Петроградского Комитета РСДРП(б). "Еретики" Зиновьев и Каменев, выступавшие против проведения вооруженного восстания, выдвинули предложение: создать так называемое "однородное социалистическое правительство", куда кроме большевиков вошли бы эсеры и меньшевики. Ногин и Луначарский полагали, что нужна коалиция социалистических партий. Учитывая это, меньшевики и правые эсеры надеялись получить в ней большинство. Ленин был решительно против. Его горячо поддержал Троцкий, что было высоко оценено Владимиром Ильичем. Ни та, ни другая сторона не проявили склонности к компромиссу. Вероятно, здесь был упущен еще один исторический шанс. "Безгрешный" Ленин и его ближайший единомышленник в революции допустили роковую ошибку. Оставшись в одиночестве с середины 1918 года, большевики обрекли себя на историческую изоляцию. Отныне они могли удержаться у власти лишь в союзе с насилием.

В книге Троцкого "Сталинская школа фальсификаций" есть любопытная вклейка: фотокопия второго экземпляра протокола упомянутого заседания Петроградского Комитета РСДРП(б)[81]

. На нем выступали Фанигштейн-Далецкий, Луначарский, Глебов, Ногин, Слуцкий, Бокий, несколько раз Троцкий. Вопрос о соглашении (привлечении в правительство) с эсерами и меньшевиками не нашел поддержки ни Ленина, ни Троцкого. В копии протокола есть знаменательные и красноречивые слова Ленина, которые не вошли в сборники "Протоколов Центрального Комитета РСДРП(б)", изданных в 1929 и 1958 годах. Почему их там нет — понятно. Фраза Ленина такова:

"Я не могу даже говорить об этом серьезно. Троцкий давно сказал, что объединение невозможно. Троцкий это понял и с тех пор не было лучшего большевика"[82]. Однако теперь мы знаем, что историческая оправданность этой позиции в отношении объединения оказалась глубоко порочной. Социалистическому плюрализму было сказано большевистское "нет".

Эту фразу (подлинность фотокопии неправленого документа не вызывает сомнений) Троцкий в последующем неоднократно использует в своих сочинениях, истолковывая ее не только как свидетельство правильности позиции Председателя Петроградского Совета по вопросу об "однородном правительстве", но и как общую оценку Лениным его политического лица. И по сей день иногда пишут, что Троцкий, перейдя к большевикам, никогда не признавал и "не признал правоты большевизма в споре с ним в прошлом". Утверждение неточное. В упоминавшейся выше книге Троцкого говорится: "Как я не раз уже заявлял, в расхождениях моих с большевизмом по ряду принципиальных вопросов неправота была на моей стороне"[83] (курсив мой. — Д.В.).

И таких свидетельств публичного признания Троцким своей "неправоты" имеется немало. Говорить иначе — значит повторять старые ошибочные утверждения типа: "что касается Троцкого и его некоторых близких друзей, то они, как оказалось потом, вошли в партию не для работы в пользу партии, а для того, чтобы расшатывать ее и взорвать изнутри"[84]. Впрочем, и по сей день есть немало лиц, публично придерживающихся этого сталинского тезиса.

Все ли приняли Троцкого как одного из главных вождей революции? Были ли у него оппоненты в собственной среде? Были. В основном из тех, кто не мог и не хотел простить ему меньшевистского прошлого. В обывательской среде особенно муссировалось его еврейское происхождение. Иногда недоброжелатели кивали на то, что вокруг Ленина "большинство были евреи". Ленин не обращал внимания на эти обывательские разговоры, которые считал проявлением низкой сознательности. Ему, конечно, попадали в руки письма и телеграммы наподобие такой: "…чтобы спасти большевизм, нужно поступиться несколькими весьма почтенными и популярными большевиками: Советское правительство может защитить и поддержать немедленная подача в отставку Зиновьева, Троцкого и Каменева, пребывание которых на высших влиятельных постах не соответствует принципу национального самоопределения…". Автор телеграммы требует и "самоудаления Свердлова, Иоффе, Стеклова и замены их лицами русского происхождения…". Подпись — сочувствующий большевизму старый народоволец Макарий Николаевич Васильев[85].