Труба и другие лабиринты

Согласно эфиопским преданиям, короткий роман Соломона и царицы Савской продолжался полгода. Все это время Соломон не расставался с ней и непрестанно дарил дорогие подарки. Когда же выяснилось, что Билкис беременна, она покинула царя и вернулась в Сабейское царство, где и родила мальчика. Соломон и царица Савская, таким образом, считаются родоначальниками трехтысячелетней династии императоров Абиссинии.

О встрече двух прославленных правителей сообщает также Коран (Сура 27, «Муравьи», айаты 22–44), версия которого значительно отличается от Ветхозаветной, зато включает «эпизод с бассейном».

«Архетипический» сюжет о «втрече-дуэли» «красавицы и мудреца» был чрезвычайно популярен в странах Ближнего Востока.

Однако установить подлинность этих событий, их, так сказать, «историю с географией» практически невозможно. Не ясен также и характер реальных взаимоотношений царицы Савской и царя Соломона: государственный визит с торгово-дипломатической миссией? Длительное любовное свидание? Теологический диалог? И то, и другое, и третье?

Не исключено, однако, что именно в этом «виртуальном сюжете», смутно проступающем сквозь историю Шафирова и журналистки наподобие палимпсеста, рассказчик разбросал множество «ключей» ко всему повествованию в целом.

Один из этих ключей – построение и название упомянутой Суры 27 – «Муравьи». В ней рассказу о визите царицы Савской предшествуют две коротких вставных новеллы об удивительном даре царя Соломона.

Согласно коранической версии, Соломон (Сулайман) наделен способностью понимать язык птиц, зверей и насекомых (27:16–17). О своем даре он узнает, случайно «услышав» голос муравьихи: «О, муравьи! Спрячьтесь в ваших муравейниках, чтобы Сулайман и его воины не растоптали вас ненароком» (27:18). Сулайман улыбается, благодарит Всевышнего за дар и говорит далее: «Что со мной? Почему я не вижу удода? Может быть, его нет?

» (27:20). Прилетает удод со словами «Я узнал о том, чего ты не ведаешь. Я прибыл к тебе из Сабы с достоверными сведениями», после чего рассказывает Сулайману о царице Савской.

«Муравьиная кислинка» возникает и на языке у Шафирова, когда он цитирует стихотворение О. Мандельштама «о таборе улицы темной» (см. комментарий № 51 к главе 9, части II):

Я только запомнил каштановых прядей осечки,Придымленных горечью, нет – с муравьиной кислинкой,

От них на губах остается янтарная сухость.

Кроме того, Шафиров периодически цитирует стихи из Главы 30 Притчей Соломоновых. Именно там легендарный царь говорит (Притчи, 30:24–25): «Вот четыре малых на земле, но они мудрее мудрых: муравьи – народ не сильный, но летом заготовляют пищу свою».

Таким образом, коранический и библейский сюжет «о муравьях и птицах», и – в целом – вся эта «муравьиная тропа», ответвляясь, приводит в некую область глубинной мифологической памяти. Это, в свою очередь, заставляет вспомнить оборотническую природу героя восточнославянской мифологии Вольги, который в русских былинах превращался то в сокола, то в муравья

(См. комментарий № 1 к Главе 1, части I).

Возможно, разъясняют толкователи, всем этим рассказчик подспудно сообщает, что история, подобная переданной, могла произойти только в городе Вольгинске.

Глава 9

158. …столетняя наливная баржа того барочного типа, что на нижней Волге в старину называли расшива, а на Верхней – труба…

Расшива – парусное речное судно барочного типа, обычно плоскодонное, на Волге и Каспии. Строились в XVIII–XIX веках.

До появления пароходов расшивы были наиболее распространенными речными судами. Строились расшивы из соснового и елового пиленого леса.

Расшивы передвигали против течения бурлаки со скоростью 10–12 верст в сутки, а при попутном ветре они преодолевали иногда до 200 верст в сутки.

На бортах имелась глухая резьба по дереву, иногда и надпись, а на корме – фамилия хозяина.

Грузоподъемность расшив достигала 25–30 тысяч пудов. Расшива получила такое название, возможно, от выражения «расшить посудину», то есть придать ей определённую ширину. На известной картине Репина «Бурлаки на Волге» изображена расшива.