Труба Иерихона

Хрюка металась, толкала налитым, как у спецназовца, телом, сбегала на кухню и постучала по пустой мисочке.

Худеть надо, сказал я укоряюще. Все говорят, что ты толстая.

Но налил и воды, и сыпанул в другую миску сухого корма.

Вот сейчас выпью кофе, объяснил я, и пойдём гулять. Извини, без кофе я не человек. Погоди чуть, потерпи.

На кухне противно капает вода, словно по мозгам стучит. Значит, я успел проголодаться, как волк весной, сытый я все эти житейские мелочи не замечаю. Печь послушно пыхнула синеватым огоньком. Я набирал воду в джезву, и тут в прихожей резко зазвенел телефон.

Чертыхнувшись, все же устроил посудину с водой на огонь, отправился к орущему аппарату:

Алло!

Из трубки донесся тихий смешок:

Ой, только не укуси... Это я, Стелла. Я хотела подхватить тебя по дороге, но разве ж таких людей можно вот так?.. Пришлось ждать, пока телохранитель уедет, а то бы, наверное, застрелил...

Он такой, заверил я. Привет, Стелла. Что скажешь?

Спускайся, предложила она. Я уже приготовила ужин. На двоих. Машину подам прямо к подъезду, как твой цербер, так что разницы не заметишь.

Я оглянулся, вода в джезве начинает подниматься лёгким паром, в холодильнике лишь ветчина и вареное мясо, да и не думаю, что авантюры на сегодня уже исчерпались...

Замечу, ответил я. В твоей пахнет иначе. Но мне ещё надо погулять с Хрюкой. Понимаешь, я могу пропустить заседание правительства, но прогулку с Хрюкой пропустить не могу. Она этого не поймёт.

Так в чём дело? удивилась она. Я мешать не стану.

Хрюка внимательно прислушивалась к разговору. У собак слух в десятки раз мощнее, они слышат не только слова, сказанные по телефону, но улавливают все оттенки тембра.

Спущусь через две минуты, пообещал я. Ты можешь начинать раздеваться.

В машине? засмеялась она. Нас остановит ГАИ. Да и перед собакой как-то неловко...

В трубке щёлкнуло. Мои руки автоматически выключили газ, врубили сигнализацию, заперли дверь, а в ушах звучал её голос, в котором звучало облегчение. Раньше она бы сама укусила за такую грубую шуточку, но сейчас явно побаивалась, что сошлюсь на усталость, загруженность государственными делами, необходимость выспаться перед завтрашним тяжёлым днем, а у государственных мужей они все тяжёлые, неподъёмные...

Хрюка выметнулась на лестничную площадку как ураган. Пока я запирал дверь, она поднялась на задние лапы и привычно стукнула по выступающей кнопке вызова лифта. В недрах загудело, заскрипело, неспешно пошли опускаться толстые кабели, шланги. Теперь Хрюка нетерпеливо подгоняла их взглядом. Знает, я свое непонятное звяканье металлом закончу раньше, чем откроются желанные двери.

А я, пока лифт скрёбся наверх, похожий на старого паралитика, торопливо прикидывал, что же этим ушлым ребятам понадобилось на этот раз. В самом начале, когда я только появился в кабинете Кречета, они пробовали старые испытанные методы: подкуп, шантаж, угрозы, компромат... Ни фига не сработало. Но отступать по-прежнему не желают, не желают... Правда, сейчас ах какие цивилизованные! Судя по реакции Стеллы, кладут карты на стол. Предлагают вести диалог на тех условиях, которые диктую я. Заранее соглашаются с моим тоном, манерами... Это не значит, понятно, что при удобном случае не попытаются сесть на шею, но всё равно это небо и земля в сравнении с тем, как нагло начинали!

Конечно, правильно было бы послать их к такой матери. А то и стукнуть Сказбушу, пусть переловит и всех гадов к стенке. Но это тоже наши... Тоже Русь обустраивают, мать их! На этом обустройстве больше всего друг друга и режем, душим, колесуем, стреляем и под колёса прогресса... А всякая мразь, которой всё по фигу, живёт и посмеивается над высокими идеями и нашим братоубийством.

Дверь из подъезда распахнулась в душный тёплый мир. Воздух стоит на месте, как состоявшееся молоко. Серебристый опель, чистый, как молодая форель в горном ручье, выдвинулся из тени широкого клена, подкатил к бордюру. От него повеяло свежестью и прохладой.

Хрюка, не обращая внимания на привычные машины, понеслась в тёмный скверик, там затрещали кусты. Фонари бросали туда слабый свет, я видел её лобастую голову, она внимательно следила за мной большими тёмными глазами.

Я открыл дверцу, вдохнул всей грудью, спросил:

Что за кондишен в этом авто?

Стелла ответила беспечно:

Спроси меня лучше о косметике. Некоторые вещи лучше оставлять автоматике. Как полагаешь?

Да, ответил я. Автоматические реакции бывают самые верные... когда надо решение принимать быстро. Но когда есть возможность подумать...

В её прекрасных глазах промелькнула тревога.

Что, сказала она погасшим голосом, тебе надо сегодня ещё поработать с бумагами?

Честно говоря, я что-то подобное и собирался промямлить, но её лицо стало настолько печальным, что взамен у меня вырвалось:

Да нет, Хрюка по мне очень соскучилась. Мы ж с нею почти не разлучались! Оба, так сказать, на творческой работе пребывали...