Трудно быть богатой

— О том, чтобы снова с тобой расписался, — невозмутимо повторила Надежда Георгиевна. — Лучшей жены он все равно не найдет. Тем более, ты — мать его детей.

— Но ведь другая женщина тоже сможет родить ему детей, — заметила я, откровенно признаться, так пока и не разобравшись в Надеждиных целях.

Моя свекровь никогда ничего не делала просто так. Если она решила снова поженить своего сына и меня — значит, это зачем-то нужно. Да, в последние годы у нас с ней установились ровные отношения без любви или ненависти. Мы принимали друг друга такими, как есть, она многое сделала для меня, а я никогда не ограничивала ее в общении с внуками, которые были ее второй и третьей любовью после единственного сына. Я не настраивала ее сына против нее, ничего не требовала ни для себя, ни для детей, с благодарностью принимая то, что она давала. В конце концов, можно сказать, я приютила ее бывшего мужа, обстирывая и не давая спиться на пару со своим отцом. Благодаря мне, Петрович чувствовал, что он кому-то на старости лет нужен. В общем и целом я приняла условия ее игры.

— Лешка больше не может иметь детей, — заявила Надежда, глядя мне прямо в глаза. — У него был сифилис, гонорея — дважды, трихомонады находили не помню сколько раз, и еще куча всякой дряни. Естественно, все это и сказалось.

Затем она поведала мне, что лично ее смутило слишком большое количество дамочек, объявлявших Лешке о своих намерениях сделать его отцом. Я заметила, что это не должно казаться странным: почему бы не родить от нефтяного короля, тем более холостого. Ведь о существовании меня и детей мало кто знал.

— Ну, в общем, да, конечно… Но, Ольга, понимаешь, когда каждая девка говорит, что беременна… Две родили и требовали денег. Именно тогда Лешка и обратился впервые в то самое медицинское учреждение, где мы побывали сегодня. Теперь его там знает чуть ли не каждая собака. Анализы показали, что это не его дети. Тогда он каждой следующей пассии, как только она заявляла, что от него беременна, стал предлагать родить, заявляя: если это его ребенок, он на ней женится и будет осыпать всеми благами (хотя на самом деле не собирался), а если нет — свободна. Во всех случаях (а родилось семь детей) анализы подтверждали, что Алексей не мог быть отцом младенцев. Часть дамочек после подобного ультиматума отправлялись на аборт. А кто-то вообще симулировал симптомы беременности. Тогда Лешка сам решил провериться. И узнал, что теперь бесплоден.

— Поэтому он и Катьку сегодня потащил проверять?

— Конечно, — кивнула Надежда Георгиевна. — Без моего согласия. Если бы я знала… Оля, у меня нет сомнения, что это — мои внуки.

— И на том спасибо.

Она махнула рукой, сказав мне еще пару комплиментов, потом перечислила свои черты, которые видит во внуках — и со вздохом заметила, что тем не менее понимает «мальчика». Конечно, ему хотелось убедиться… Далее бывшая свекровь сообщила, что когда сегодня ей позволили пять минут пообщаться с сыном, она твердо заявила ему, что он может во мне не сомневаться и что она берет меня в «Алойл». Лешка с мнением матери согласился. Как обычно.

— Мы можем тебе доверять, Оля. Ты — член нашей семьи. А это в наше время главное. Образование, специальность — тьфу. Надо, чтобы человек был свой. А как дела вести — научишься. Так что давай, отвози Катеньку на дачу, отдохни эти выходные и с понедельника приступай. Адрес фирмы знаешь? Нашего головного офиса? Его часто по телевизору показывают. Ох, во сколько мне эта реклама обходится! — женщина закатила глаза.

После чего Надежда извлекла из сумочки две тысячи долларов, при виде которых у меня округлились глаза, и положила на стол. Она велела мне купить себе парочку хороших деловых костюмов, пока только летних, дала адрес бутика, где ее знают, написала на бумажке, кого там спросить. Меня оденут по высшему классу — в смысле помогут подобрать нужные вещи. Затем мне было велено сходить в парикмахерскую, сделать стрижку, покрасить волосы. Макияж меня научили делать в косметических салонах, которые я в свое время активно посещала — опять же, с ее легкой руки.

— И почему ты каждый день не красишься? — она удивленно смотрела на меня, словно видела в первый раз. — Выглядишь, как больная белая мышь. Сразу видно, что у тебя мужика нет.

Даже при беглом взгляде на лицо этой женщины становилось ясно, что мужика у нее тоже нет, ведь покупных молоденьких мальчиков таковыми считать нельзя…

— Итак, чтобы в десять утра в понедельник была на рабочем месте. Внизу представишься охране, тебя тут же проведут ко мне.

— Нет, — твердо сказала я.

Надежда явно не ожидала, что я не соглашусь. Она привыкла, что ей все беспрекословно подчиняются. Не родился тот человек, который бы осмелился ей перечить. Но мой отказ она восприняла по-своему.

— Прости, Оля, — сказала она помягче, — я не сказала одну важную вещь. Для меня-то она само собой разумеющаяся, а ты, наверное, подумала… Конечно, ты будешь работать не бесплатно и не за будущее наследство детей. Пять тысяч долларов. В месяц. Это на первое время. Потом будет больше.