Трудные дни сорок первого

Боевые действия ожесточались. Чернели сожженные танки с крестами на броне. Валялись раздавленные пулеметы, искореженные пушки, трупы автоматчиков. По всему полю расползались клубы жирного дыма. Мрачную картину кровопролитной схватки довершала разыгравшаяся непогода. Небо застилали сизые тучи. Без конца лил холодный дождь. Свинцом отливали лужи. В окопах было сыро, под ногами хлюпала грязь.

8 октября противник перешел в очередное наступление большими силами. Однако и на этот раз его попытка добиться успеха разбилась о стойкость гвардейцев. С наблюдательного пункта было хорошо видно, как развертывались для атаки фашистские танки и мотопехота. Вот они лавиной двинулись на нашу оборону, и тут же напоролись на массированный артиллерийский огонь. В разных местах вспыхнули факелами подожженные боевые машины. Будто споткнувшись о невидимое препятствие, танки останавливались с разбитыми гусеницами, снесенными башнями, пробитыми бортами. Залегла и пехота, не выдержав губительного огня наших стрелков.

Любопытное свидетельство о боях тех дней оставил в своих воспоминаниях Гудериан. Разумеется, не в его интересах было говорить правду, тем не менее он оказался вынужденным признать не только мужество и стойкость наших воинов, но и всевозраставшее их мастерство. Гудериан писал: «Особенно неутешительными были полученные нами донесения о действиях русских танков, а главное, об их повой тактике. Наши противотанковые средства того времени могли успешно действовать против танков Т-34 только при особо благоприятных условиях. Например, наш танк Т-IV со своей короткоствольной 75-мм пушкой имел возможность уничтожить танк Т-34 только с тыльной стороны, поражая его мотор через жалюзи. Для этого требовалось большое искусство <…> Потери русских были значительно меньше наших потерь»[20].

Бои 8 октября еще продолжались, когда на наше НП сообщили, кто, следуя проездом в Москву, в Мценск прибыл член Военного совета фронта П. К. Пономаренко. Генерал Лелюшенко отдал необходимые распоряжения по ведению боевых действий, и мы вместе с ним на вездеходе выехали в город.

— Рад вас видеть, — радушно произнес Пантелеймон Кондратьевич, встретив нас, и попросил дать подробную информацию: как воюем, как живем, каково настроение бойцов и командиров, что нас особенно волнует и беспокоит. Мы не скрыли наших опасений по поводу того, что корпус сражается с открытыми флангами. А что касается морального духа личного состава, то он высок. И привели пример, рассказали об отваге и мастерстве разведывательных отрядов капитана Гусева и старшего лейтенанта Бурды.

— Такие орлы! Едва не взяли Орел, — улыбаясь, скаламбурил Пономаренко. Затем, снова став серьезным, спросил: — А вы не задумывались над тем, что, возможно, войска корпуса действительно могли взять Орел?

— Нет, для этого у нас не было сил, — твердо ответил Лелюшенко. — А если бы и взяли город, то немцы обошли бы нас, и наши войска оказались бы в капкане. Тогда Гудериану была бы открыта прямая дорога на Тулу и в обход Москвы. А теперь, Пантелеймон Кондратьевич, мы держим его под Мценском, навязываем бои в невыгодных для фашистов условиях, изматываем врага.

Пономаренко согласился с этими доводами. Прощаясь с нами, обещал обстоятельно обо всем доложить Верховному Главнокомандующему.

— Учтите, товарищ Сталин очень рассчитывает на вас, гвардейцев. Он просил передать это вам лично, я только что разговаривал с ним по прямому проводу. И он же поручил мне ознакомиться с ходом боевых действий вашего корпуса.

Мы заверили, что сделаем все, чтобы оправдать оказанное доверие.

3

Девять дней соединения и части 1-го гвардейского корпуса прочно удерживали Орловское шоссе. Но совершилось то, чего мы больше всего опасались: гитлеровцы все же обошли наш открытый левый фланг и ворвались в Мценск. К этому времени из города были уже эвакуированы государственные ценности, промышленные предприятия, вывезен хлеб с элеватора.

Особенно жаркими схватками отличалась 9 и 10 октября борьба за единственную переправу через реку Зушу, захваченную противником. Воины 6-й гвардейской стрелковой дивизии и пограничного полка дважды выбивали его с моста, но враг наращивал силы, вводил в бой танки и оттеснял наших. И тогда в самый критический момент контратаку гвардейцев возглавил комиссар дивизии полковой комиссар И. В. Булатов. В рукопашной схватке фашисты снова были отброшены. Однако спустя некоторое время ценой больших потерь им все же удалось закрепить за собой переправу.

Между тем из-за обильных дождей обычно тихая и неширокая Зуша буквально на наших глазах взбухала, превращалась в серьезную водную преграду и стала недоступной для форсирования ее вброд. Так что с потерей моста создалась крайне тяжелая обстановка для наших войск, в первую очередь для 4-й танковой и 201-й воздушно-десантной бригад, а также полка пограничников. Они оказались в полуокружении, и их надо было выводить из-под яростных ударов гитлеровцев.