Трудный путь в будущее

Лидеры этого движения считали, что ликвидировать отсталость страны и нищету народных масс можно путем просвещения, совершенствования личности. При всей наивности и ограниченности такого рода подхода просветительство в Афганистане было явлением прогрессивным. Оно способствовало пробуждению духовных сил народа и становлению национальной культуры. По инициативе афганских просветителей начали издаваться произведения русских и советских писателей. Афганский народ смог познакомиться с произведениями Л. Толстого, Пушкина, Чехова, Горького, Шолохова. И весьма примечательно — во всех прогрессивных начинаниях участвует Брешна. В эти годы он целиком отдает себя литературной деятельности, пишет статьи о персидской поэзии, сотрудничает на кабульском радио, готовит литературно-музыкальные композиции, пользующиеся большим успехом.

Однако истинное призвание Брешны — живопись, которой он посвящает свою жизнь. И не случайно, что вскоре он становится во главе кабульской Школы изобразительного и прикладного искусства. Впоследствии из стен этого учебного заведения вышла целая плеяда художников реалистического направления.

В конце тридцатых годов он, не прерывая творческой деятельности, возглавляет управление типографиями. На этом посту он многое сделал для развития типографского дела. Именно благодаря поддержке этого недоимка вышли произведения многих прогрессивных афганских писателей.

Затем несколько лет работы в Иране в качестве пресс-атташе посольства. Здесь он создает серию акварельных работ о жизни и быте иранского народа. Он пишет также книгу по истории гератской миниатюры, иллюстрируя ее собственными рисунками. Рукопись этой книги он направляет в Кабул через одного купца, приезжавшего в Тегеран. Но где-то под Мешхедом этого купца ограбили разбойники, и рукопись пропала, так и не увидев свет. Записные книжки, карандашные и акварельные наброски будущих полотен, огромная справочная литература по искусству и культуре Востока — основное содержание багажа, с которым возвращается Брешна в Кабул.

Пятидесятые и шестидесятые годы — период его наиболее активного творчества и общественной деятельности. Тема жизни простых людей, их борьбы за лучшую долю, против дурмана предрассудков занимает видное место в творчестве художника. В эти же годы он создает серию новелл, в которых вскрывает причины страданий афганских тружеников, особенно женщин. В ряде прогрессивных изданий Италии и Франции появляются его статьи, разоблачающие эксплуатацию крестьян помещиками и ростовщиками.

Правительство недовольно. Но заставить Брешну прекратить выступать на эти темы не так-то легко. Тогда ему предлагают заманчивый заказ: за большое вознаграждение создать серию портретов членов королевской семьи. Он отказывается.

Бывая в Кабуле, я виделся с ним урывками. Поездки по стране, разного рода общественные дела, к которым он подходил очень серьезно, отнимали у него все свободное время. Но однажды мне повезло. Было это весной 1972 года.

Абдул Гафур Брешна жил на тихой окраине в небольшом двухэтажном особняке, скрытом густой зеленью кипарисов и тополей. Одной стороной дом выходил к подошве горы, на вершине которой снег не таял даже в самые жаркие дни. Хозяин встретил нас у входа во дворик. Высокого роста, с посеребренными сединой волосами и удивительно гордой осанкой. Шея повязана шерстяным шарфом — простудился по дороге, возвращаясь из длительной поездки.

— Пока нам вскипятят чай, — сказал он, — я покажу мой дом, картины.

Все стены дома, начиная с коридора нижнего этажа и кончая мансардой на втором этаже, завешаны картинами. Это и полотна, написанные маслом, и акварели, и карандашные рисунки. Он водит по комнатам, рассказывает, как создавалась та или иная картина, останавливает внимание на работах, получивших известность не только в Афганистане, но и за рубежом. Это знаменитые «Жажда», «Спор поколений», «Раздумье», «Голодные дети», «Мулла и прихожане».

— Кое-кому эти полотна, — замечает Брешна, — очень уж не понравились. В прошлом году меня посетил сам наследный принц, считающийся в кругах дворцовой аристократии знатоком живописи. Так вот, его высочество, а он собирался на охоту, приглашал меня поехать с ним. «Я очень вас прошу, — сказал он, — запечатлеть меня на полотне с убитой дичью в руках. Заплачу любую цену, назначайте».

В том же ироническом тоне Брешна продолжал:

— Увидев, что я никак не реагирую на это предложение, его высочество не выдержал и заявил: «Бросьте вы марать всяких там нищих, калек и слуг. Мы вами недовольны. Советую не ссориться». Сказав это, его высочество сел в «мерседес» и уехал. Очень хотят превратить меня в придворного художника, но этого никогда не будет.

Брешна подводит к картине, на которой изображен пузатый бородач-ростовщик. Тупое обрюзгшее лицо. Пальцы унизаны золотыми кольцами, драгоценными перстнями. Перед ним на коленях несколько крестьян в заплатанной одежде, босых. У них страдальческие утомленные лица, натруженные руки. Картина написана под впечатлением поездки в бадахшанские районы.