Трудный выбор

Хоуки забрался в кабину и сбросил снег со своей долговязой фигуры, встряхнувшись, как мокрая собака.

— Скажи им, чтобы захватили и мою лошадь, ладно, Майк? Я поеду здесь, с вами, поближе к топке, чтобы немного оттаять.

— Буду рад, парень. — Донован высунулся из кабины и крикнул тормозному кондуктору, чтобы тот погрузил лошадь Хоуки в теплушку.

— Ты ехал вдоль путей, Хоуки? Их не замело?

— Когда я проезжал, все было чисто. Сугробы еще не намело, но снегопад-то жуткий. Тебе лучше не задерживаться.

— Это точно.

Машинист крикнул бригаде, чтобы они поторопились с погрузкой. Получив сигнал, что все готово, он открыл дроссель, и поезд, дергаясь и лязгая сцепками, двинулся вперед.

— Раз уж ты едешь с нами в кабине, Хоуки, — ворчливо сказал Спаркс, — то, возможно, мне не придется выслушивать россказни этого парня.

— Россказни? — добродушно переспросил Донован.

— Точно, россказни, — сказал Спаркс, передразнивая манеру Донована. — Ты вспоминал случай, когда был остановлен сильным бураном и…

— Эй, ты что, пытаешься рассказать мою историю вместо меня? — перебил его Донован.

— А почему бы и нет? Я слышал ее столько раз, что могу рассказать ее лучше тебя, Донован.

— Может, в этом и есть доля правды, — возразил Донован, — но я все это пережил, парень. Только тот, кто сам испытал такое, может как следует об этом рассказать. Я говорил о том случае, Хоуки, когда мощный буран..

— Скоро каньон Эддисона, — сказал Спаркс.

— Знаю, — откликнулся Донован. — Надеюсь, у меня будет время закончить рассказ на другой стороне. — Лицо его помрачнело. — Я рассчитываю, что они прислушались к моему рапорту о том, как я в прошлый раз переезжал каньон Эддисона.

— Твоему рапорту? — заинтересовался Хоуки. — О каком это рапорте ты говоришь, Майк?

— Мне не нравится мост через каньон Эддисона. Я ни на йоту не доверяю ему. По правде говоря, ни одному из тех четырех мостов, что они построили.

— А что с ними не так? — спросил Хоуки.

— У меня чувство, что они не в порядке.

— Я говорил ему, что он свихнулся, — засмеялся Спаркс. — Не вижу никакой разницы, и все, с кем я разговаривал на эту тему, тоже ничего подозрительного не заметили. Я не в состоянии понять, как Майк может вести двадцатитонную машину через эстакаду и чувствовать, что что-то не в порядке.

Когда они въехали на мост, Хоуки вынужден был признать, что тоже не чувствует ничего необычного, но по мере того как поезд двигался между пролетами, видел: напряжение Майка Донована росло. Длина моста составляла около трехсот футов, его ажурные пролеты были перекинуты через ущелье в пятьдесят футов глубиной. Мост закончили всего две недели назад, и теперь не нужно было огибать каньон Эддисона.

— Уф! — шумно выдохнул Донован. — А вот и конец, слава всем святым.

Внезапно раздался громкий треск, и мост задрожал так сильно, что все и даже Хоуки почувствовали это.

— Боже мой, он рушится! — крикнул машинист. Он открыл дроссель на полную, и паровоз рванулся вперед, прочь с моста — но не потянул за собой вагоны. Резкое увеличение скорости привело в расстыковке муфты, и паровоз отцепился от состава. Мост стал рушиться, и все вагоны позади локомотива прямо-таки посыпались в глубокое ущелье. Паровоз, внезапно освободившийся от груза, понесся по рельсам с угрожающей скоростью.

— Мы потеряли вагоны, Майк! — крикнул Хоуки. — Останови машину, парень!

Донован повернул заслонку дросселя в противоположную сторону, чтобы заставить огромные колеса локомотива вращаться в обратном направлении.

От внезапного реверса из-под колес вырвался сноп искр, и внутренность кабины осветилась ярким оранжевым светом.

Хоуки в ужасе смотрел, как позади них вагоны один за другим падают в пропасть. С оглушительным треском они ударялись друг о друга.

Донован остановил локомотив прямо у края ущелья, где обрывались скрученные рельсы Хоуки выпрыгнул из кабины еще до полной остановки паровоза и побежал назад, к тому, что осталось от моста. Рельсы были перекручены и изогнуты, а сам мост почти полностью разрушился. Огромные опоры сломались, как спички.

Подойдя ближе, Хоуки увидел, что рухнувший мост — ничто по сравнению с трагедией, которая разыгралась внизу. От раскаленных докрасна печек разбитые вагоны превратились в один огромный костер. Люди, уцелевшие после падения, обнаружили, что их положение немногим лучше, чем у тех, кто серьезно пострадал. Они оказались заваленными обломками и не могли спастись от огня. Крики ужаса смешивались со стонами раненых, и душераздирающие вопли жертв катастрофы перекрывали рев и треск пламени. Это был настоящий ад, а вихри снега только подчеркивали ужас происходящего.

Хоуки стал спускаться по скалистым склонам каньона, ощущая на себе жар пламени. Один из пассажирских вагонов лежал на боку, и огонь пока еще не добрался до него Сквозь окна Хоуки мог видеть запертых внутри людей; они были ранены и оглушены, но еще живы. Теперь их спасение зависело от того, сумеют ли они выбраться из вагона, прежде чем его поглотит пламя.